файер', расстрелять, мол, их надо, — и показываю на тех строителей. Эсэсовцы мне: 'О, гут, гут!' — и повели. Вскоре застрочили автоматы. Возвращаются назад и говорят: 'Эндэ, эндэ!' Конец, мол, всем… Обманули, сволочи! Тогда я только одного немчика нашел. Лежал убитый под сосной. Второго я из колонны военнопленных выволок и расстрелял, уже когда пришли Советы. Конвоирам объяснил, что он, мол, мою семью загубил, в болоте утопил. 'Судить надо было', — говорили конвоиры. Но пока разобрались, я и присудил ему пулю. Так и сошло… А бункер подлюги, строители немецкие, те, что замаскировывали вход, заминировать успели. Никто в спешке не заметил. Я потом мину нашел и обезвредил.
Тут лесник надолго замолчал. Что-то, наверное, припоминал.
(Не сказал он всего и своему гостю. Потом, когда уже допрашивали чекисты, признался 'лесник', что и самим эсэсовцам вдогонку, когда они отходили, послал он очередь из автомата. Одним махом все концы — в воду.)
— Таскали после, допрашивали, как да что; почему весь отряд погиб, а я один в живых остался. 'На засаду, — говорю, — напоролись, все и полегли'. Прибился к другому отряду. А тут и 'освобождение', — зарокотал глухой смех лесника.
— Хорошо вжился, — похвалил незнакомец.
— Но в другой раз едва не окончилась моя полесовщина, — продолжал лесник. — Года два назад завязал это дело.
— Что? — встревожился незнакомец.
— Из того отряда, в котором я 'партизанство' свое завоевывал, человек был послан на связь со спецотрядом. Сопляк еще. Ну, пришел, а связаться не с кем. Вернулся, доложил. А у сопляка того все эти годы кошки на душе скребли.
— Ничего не нашел?
— И не найдет. Больше и искать не будет… Ева начала, а я кончил.
— Ева? — удивился незнакомец.
— Она, больше некому было.
Помолчали.
— Какая же это Ева? Ты что, себе помощницу завел? Без разрешения?
— Без разрешения! — передразнил лесник. — Испугался, что инструкцию нарушил! Не бойся. Есть у меня Ева, только не та, о которой ты подумал. Моя Ева под истлевшим пнем живет… Да не бойся ты, не отодвигайся. Я в своем уме… Гадюку я приметил, нору нашел. Ну и план созрел. Насыпал со всех сторон муравейников, чтобы через них никуда не переползла. И живет вот уже сколько лет, как в западне. Злая, подлюга. По целому грамму яда с зуба каждый раз снимаю. Она и ужалила связного.
— М-м-м! — заскрежетал зубами Витька. Это же про его отца рассказывает лесник. Но этого Витькиного почти стона лесник с незнакомцем не услышали.
— Вот так и жил все эти годы, как в консервной банке, пока тебя дождался. Ну, а как вы там? — спрашивал лесник. — Кто из наших в живых остался?
— Мы, как видишь, живы-здоровы. Кто уцелел — все вместе. Поменяли немного профиль. А начальник тот же.
— Значит, Мюллер снова в начальниках ходит. У-у, паршивец, — возмутился лесник.
— Уважаемый Козлюк… — в голосе незнакомца послышался укор.
— Яковенко, — поправил лесник.
— Уважаемый Яковенко, за Мюллера держатся, потому что он специалист. У него есть основное — антикоммунизм… Как и у нас с тобой, кстати, — добавил незнакомец.
— Это так, — согласился лесник. — Слушаю тебя и удивляюсь: политиком ты стал, дипломатом. Я конкретно спрашиваю: как добрался? Может, с неба свалился? Какое задание привез? Надоело загнанным волком сидеть. Время и зубы показать.
— Вытащим тебя из консервной банки, — пообещал незнакомец. — Про задание и остальное — потом. А как добрался, ты отгадал: с неба свалился в грозовую ночь. Считай, из самого космоса…
— Вот как!.. А ведь грозовая ночь уже давненько была.
— Что делал это время, хочешь спросить? За тобой и твоей хатой наблюдал.
— Не доверял, значит?
— В нашем деле, сам знаешь…
— Это уж точно.
После некоторого молчания незнакомец поднялся. Хрустнули суставы. Значит, потянулся, зевнул.
— А ты не изменился. Даже привычка старая осталась. Помнишь, как на допросах твои ужи помогали? Пообещаешь гадюку за пазуху — и язык развязывается… Однако мерзкое это все же дело. Я бы не смог.
Лесник остался доволен похвалой. Кольнули его только последние слова. С раздражением ответил:
— И раньше ты называл их из 'семейства подколодных' и теперь напомнить не забыл. Как себе хочешь, а без них не обойтись. Из вашего они, брат, рода.
— Ну-ну, не путай, — в свою очередь обиделся незнакомец.
— Ладно уж. Чего там, — успокоил его лесник. — Рассказывай лучше, — ты же когда-то говорун был, — с чем прилетел?
— Про остальное — потом… Иди спать, а я здесь побуду. Несколько ночей не спал.
— Ты заснешь, как же! Проверять меня еще полезешь… Не раскололся ли Козлюк, не побежит ли куда, — бубнил захмелевший лесник. — Не бойся, не продался…
Незнакомец довольно рассмеялся.
Лесник начал собираться.
Витя не стал больше слушать, а бегом, чтобы опередить Яковенку, бросился назад.
Вылез из подпечка, выскочил из дома, замкнул за собой дверь. Издалека услышал шаги лесника и перемахнул через окно в боковушку. Забрался в постель рядом с Сережей…
Лесник зашел в дом, стащил с ног сапоги — глухо стукнули каблуки об пол. Потом осторожно щелкнула задвижка на двери боковушки, и хозяин вошел к мальчикам. Наклонился над койкой. Мальчики не шелохнулись, притворились спящими. А сами лежали ни живы ни мертвы. Будто током их пронзило, когда лесник умышленно кашлянул, прислушался, не проснулся ли кто.
Только когда закрылась за ним дверь, друзья вздохнули.
Лесник полез на печь. Сережа и Витя слышали — не спал он всю ночь, ворочался.
ГАДЮКА ДОХНЕТ ОТ ЯДА
Вертолет над лесом. 'Оса прилетела на мед'. Бункер № 7. Дым в колодце
— Спасибо, спасибо, дяденька Сильвестр, завтракать мы не хотим. Рано еще. И так у вас почти сутки пробыли. А дома не предупредили, искать будут, — говорил Сережа.
— Наверное, уже ищут, — добавил Витька.
— А-а-а, ну, если ищут, не держу, идите, — проговорил лесник.
Мальчики покинули дом. Медленно вышли на тропинку. Оглянулись, помахали леснику на прощание. А он, приложив руку к глазам, внимательно смотрел им вслед.
Только когда деревья скрыли их, оба, и Витька и Сережа, бросились бежать со всех ног. Подальше от этого страшного дома, от черной тревожной ночи! Скорей к солнцу, на луг, в деревню к людям! Скорей найти милиционера, киномеханика… кого-нибудь…
А киномеханик был здесь, рядом. Он сам уже сколько ночей подряд следил за домом лесника. Видел, как зашли вечером к леснику мальчики и заночевали там. Видел, и как вышли они. Сейчас киномеханик
