почти невозможно. Огромное количество книг и богатейшая фонотека классической музыки. На стенах фотографии, от которых мороз идет по коже. Молодые Ворошилов и Микоян на трибуне во время какого-то парада еще до войны, оба заразительно смеются. Фотография и рисунки дачи в Зубалове, той самой, которой так восхищалась Светлана. Рисунки делала хозяйка дома. Элеонора Петровна показала нам еще несколько рисунков, объясняя, как были расположены их дача и дача Сталиных.
— А вот по этой дорожке можно было за десять минут дойти до них…
На фотографиях вся советская история: Серго Орджоникидзе, Надежда Аллилуева, Никита Хрущев, конструкторы Ильюшин, Туполев, руководители государства Косыгин, Брежнев, Подгорный, тут же Фидель Кастро, Ван Клиберн, Михаил Плетнев, Юлиан Ситковецкий и много-много других. История — если называть фамилии, обычная жизнь — если смотреть, что изображено: какое-то застолье, группа товарищей, компания друзей. Кто-то играет в теннис, а кто-то смотрит. Кто-то за рулем «Опеля». Не кто-то, а семнадцатилетняя Эля, Элеонора Петровна, за рулем иномарки — в 1939 году.
Впечатляет?
На нас это произвело впечатление.
Киса, как ее называла Светлана, была на несколько лет старше дочери Сталина. Дочь рано погибшего летчика-испытателя, она воспитывалась в семье другого легендарного летчика — первого начальника Полярной авиации М. Шевелева. В 1939 году СССР купил десять машин «Опель», чтобы в будущем сделать по их образу и подобию советскую малолитражку «Москвич-401». Эти десять машин разрешено было купить Героям Советского Союза. М. Шевелев купил одну из машин и подарил дочери Эле. Теперь Элеоноре Петровне.
Кисе дочь Сталина рассказывала обо всем. Тогда они жили по соседству, и Светлана могла прибежать и в час ночи, чтобы поделиться с подругой новостями или попросить совета.
Элеонора Микоян:
— Ее как-то очень угнетало, что из-за Гриши у нее испортились отношения с отцом. Он же не хотел его видеть и детей, то есть даже внуков своих, видел всего раз, что ли. И вот она мне сказала как-то: «Знаешь, Киса, мужей у меня, может, будет много (кстати, что оказалось правдой), а вот отец у меня — один».
За эти годы Светлана видится с отцом считанные разы, но часто звонит и пишет ему длинные, совсем не официальные письма.
Светлана Сталина — отцу — Иосифу Сталину:
«Здравствуй, дорогой папочка!
Я никогда еще так не радовалась, как в тот день, когда получила твое письмо и мандарины. Ты прав, я теперь не воробушка, а целая «ворона». В соответствии с этим и твое письмо с посылкой обрадовало меня намного больше, чем когда я была «воробьем»…»
Отец, когда отдыхал на юге, всегда присылал дочери подарки, чаще всего южные фрукты. В этом же письме звучат и отголоски сложных взаимоотношений брата и сестры.
«Вспомни, что на меня тебе наговорили! И кто?.. ну, черт с ними…» — пишет Светлана отцу.
«Наговорщиком» она называет брата Василия, но тему не развивает, а заканчивает письмо словами любящей дочери:
«Все-таки жду тебя в Москву. А может быть, папочка пришлет мне еще одно такое же хорошее письмо?
Целую моего папочку».
Письмо написано 1 декабря 1945 года. Светлана в своих воспоминаниях утверждает, что ее с отцом в то время почти ничего не связывало.
В 1947 году, после развода, Светлана по непонятным причинам отказывается от выстраданной свободы и переезжает из Дома на Набережной обратно в Кремль.
Под надзор.
Известно точно, что никто силой не заставлял ее это сделать. Во всяком случае, она никогда этого не говорила. Вот на скуку Светлана жалуется. Вновь говорит об удушливой атмосфере Кремля, о том, что квартира похожа на склеп, но попыток выехать за Кремлевскую стену пока не предпринимает.
В сорок седьмом году, после денежной реформы было отменено бесплатное содержание семей членов Политбюро. Во всяком случае, вышло такое постановление. Сталин, как глава правительства, получал зарплату. У Светланы денег не было настолько, что она частенько занимала их у бабуси, которая получала «сержантский» оклад.
Отец и дочь видятся так же редко, но вот интересный факт — при каждой встрече Сталин дает Светлане деньги.
«После 1947 года отец иногда спрашивал в наши редкие встречи:
— Тебе нужны деньги?
На что я всегда отвечала:
— Нет.
— Врешь ведь, — говорил он, — сколько нужно?
Я не знала, что сказать. А он не знал ни счета современным деньгам, ни вообще что сколько стоит. Он жил своим дореволюционным представлением, что сто рублей — это колоссальная сумма».
В конце концов деньги Светлана всегда брала.
В том же 1947 году Светлана отдыхает с отцом на Холодной речке, в Гаграх. Они смотрят вместе кино, иногда гуляют, Светлана читает ему вслух газеты и журналы. Они пытаются говорить, но плохо слышат друг друга. Почти по всем вопросам у них разные точки зрения. Вечерами Светлану утомляют одинаковые застолья с товарищами отца по партии, истории, которые она слышала по сто раз. И вновь прогулки с отцом, который жалуется ей, что очень устал, что хочет покоя. Светлана и сама видит, что отец чувствует себя
