Грабэр я Мелтон переглянулись.
— Извините, Мелтон, я должен идти. Там, видимо, требуется моя помощь.
Вагер покачал головой.
— Вряд ли. Миссис Эванс укусила ее “воспитанница” королевская кобра Бекки. Разъяренное страшилище оккупировало комнату, где находится телефон, поэтому Смэдли опоздал с сообщением.
Тревожно прозвучал громкий гудок. Мелтон поднял трубку.
— Если это он, передайте, что я сию минуту буду на месте, — сказал Грабэр и торопливо вышел.
— Да, да… Он уже в пути, Смэдли.
Мелтон положил трубку и покачнулся от резкого удара в затылок.
— О, черт! — изумленно воскликнул он. — Джерри, у кого ты перенял такую дурацкую манеру здороваться?
— Это сейчас модно, — нагло ответил Вагер.
— Ах, модно! Прости, не знал. В нашей дыре так трудно уследить за всеми ухищрениями современной моды. Ты не повредил свой кулачок? — участливо спросил Мелтон, потирая затылок.
— Это тебе за Артура. Авансом…
— Даже авансом? Так… Джерри, тебе сегодня катастрофически не повезло. Я настроен удивительно миролюбиво и, таким образом, лишаю тебя удовольствия от прогулки вверх ногами по воздуху: Но не отчаивайся, может быть, как-нибудь в другой раз…
— А мне наплевать, — уверенно заявил Вагер.
— До свидания. Да, кстати, передавай привет своему наставнику. Впрочем, вот и он. Легок на помине.
В диспетчерскую вошли Брент, Фридман и Том Бишоп.
— Чем обязан? — наигранно осведомился Мелтон.
— Комиссия по расследованию обстоятельств чрезвычайного происшествия, — сухо ответил Брент и добавил: — По указанию генерала.
— Мистер Вагер, разве вы не видите, что я занят беседой с полномочными представителями верховной власти? Немедленно оставьте помещение и постарайтесь сегодня не попадаться мне на глаза.
— Джерри, где я могу увидеть тебя вечером? — шепотом опросил Брент.
— В офицерском баре, — так же тихо ответил Вагер.
В офицерском баре было шумно и, по-видимому, весело. Брент глазами разыскал столик, за которым одиноко сидел Вагер.
— Добрый вечер, Джерри, — сказал Брент, присаживаясь. — Вид у тебя какой-то мрачный. Ты, случайно, не болен?
— Нет. Ничего. Я сегодня чертовски устал. Жаркий был денек.
У столика вырос гориллообразный бармен и, окинув Брента плутоватым взглядом, спросил:
— Прикажете?
— Да, что-нибудь покрепче. Брэнди, например.
— Виски, — коротко бросил Вагер.
— Сию минуточку…
Бармен исчез, но спустя мгновение вернулся и ловко расставил заказ. Незаметным движением подсунул Бренту что-то завернутое в салфетку и шепотом пояснил:
— “Гавана”, сэр. Сейчас это редкость.
Брент недоверчиво хмыкнул, но сверток принял.
— Если понадобятся мои услуги, сделайте рукой вот так… — уже на ходу показал гориллоид.
— Джерри, тебе не кажется, что скоро каждая чашка бразильского кофе будет сопровождаться многозначительным напоминанием: “Большая редкость, сэр!” Да и не только кофе. Таким “клеймом” для нас будут отмечены венесуэльская нефть, чилийская медь, гватемальские фрукты…
— По мне — так хотя бы с сегодняшнего дня. Ни ты, ни я плакать не будем. Они тоже, — Вагер обвел глазами соседние столики, за которыми в самых живописных позах расположились молодые офицеры морской пехоты.
Дикий свист и восторженный рев потрясли стены бара. От неожиданности Брент вздрогнул. Он сразу разглядел виновника шального веселья. Долговязый юнец с растрепанными волосами и ярко напомаженными губами, покачивая бедрами, старательно подражал женской походке. Из-под полосатой юбки торчали худые ноги в грубых ботинках, расстегнутый френч, по-видимому, должен был изображать глубокое декольте. Юнец взгромоздился на стол и нагловатым фальцетом затянул непристойную песню. Зал разразился ураганом свиста и топота ног, отовсюду неслись одобрительны крики: “Браво, Майкл, браво! Да здравствует мисс Преисподняя!” Одарив своих почитателей сатанинской улыбкой, “мисс Преисподняя” изобразила грациозный книксен: складки полосатой юбки при этом раздвинулись, приоткрыв для всеобщего обозрения голубую заплату. Брент отвернулся. Только теперь он понял, что юбкой шута служило полотнище государственного флага.
— Тебе не стыдно, Джерри?
— С какой стати? — горько усмехнулся Вагер. — Многие из наших соотечественников используют эту тряпку для вытирания ног и не испытывают ни малейших угрызений совести. Тропп, например, готов утопить национальный символ в дерьме, для того, чтобы заменить его “Веселым Роджером”. И мытут ни при чем.
— Мы должны оказать сопротивление, а если понадобится, то и надавать кое-кому по шее, — возразил Брент. — Троппу, например…
— Заманчивая мысль… — мечтательно протянул Вагер: — Но как это будет выглядеть?
— А вот как…
Брент вырвал из блокнота лист и быстро набросал схему. Внизу, под рисунком, он старательно выписал основную формулу и размашисто крест на крест перечеркнул ее.
— Здорово! — прошептал Вагер. — Ты предлагаешь внести в схему фокусирующего устройства свои “поправки”…
— Которые позволят свести на нет ударную мощь “Кентавра”.
— Добрый вечер, господа, — произнес за спиной знакомый голос.
Брент обернулся. Рядом стоял Том Бишоп.
— Я, кажется, помешал вашей беседе?
— Нет, отчего же… — неуверенно ответил Брент.
Не ожидая приглашения, Том сел и, окинув заговорщиков внимательным взглядом, пододвинул к себе листок. Минуту он молча разглядывал схему. Вагер и Брент переглянулись.
— Я предлагаю вот что, — сказал Том и ногтем провел несколько коротких линий. — Результат тот же, но переделка схемы займет гораздо меньше времени.
— Он предлагает запараллелить рабочие схемы в системе Фридмана, — пояснил Вагер.
Брент задумался.
— Вы полагаете, что при этом изменится…
— Я знаю, что вас смущает, — перебил его Том. — Но это совершенно неважно. Достаточно того, что мы сведем к нулю работу одного из важнейших органов “Кентавра”. Определить причину такого провала — дело нелегкое. Я, со своей стороны, постараюсь предоставить в распоряжение Фридмана и Драйва такие исходные данные, которые надолго уведут их поиски в противоположную сторону.
— Ну что ж, принципиальных возражений у меня нет, — сказал Брент и посмотрел на Вагера. Вагер кивнул головой. — Но мы обсудили только одну сторону проблемы. Выиграть время — еще не значит выиграть сражение. Генерал возьмет нас голыми руками, если мы не обеспечим себе поддержки общественного мнения. Весь мир должен узнать, какой “подарок” ему здесь готовят.
— Что вы предлагаете? — спросил Том.
— Пока ничего. Но завтра, надеюсь, мы общими усилиями придем к какому-то решению.
— Хорошо, и я подумаю… А сейчас, извините, я должен, уйти.
Том подозвал бармена, оплатил счет и быстро вышел из зала.
