очками Драйв.
— Что вы здесь делаете, Мелтон? Почему у вас та кой вид? Вы пьяны? Встаньте!
Мелтон медленно поднялся.
— Да, я пьян. Кроме того, мне стыдно. Может быть, вы не знаете, отчего мне стыдно? Оттого, что я жив.
Но Тропп уже не слушал, что говорил Мелтон. Он не мигая, смотрел куда-то в одну точку. Мелтон повернул голову и по направлению его взгляда вдруг понял чего опасался Брент: на стенде весело перемигивались четыре ряда красных огоньков.
— Вероятно, электронный пост обнаружил неполадки в сигнальной системе, генерал.
— Неполадки?.. А может быть, там кто-то есть? — Тропп ткнул пальцем в направлении люка. — Где Брент? Я вас спрашиваю: куда девался Брент?
Мелтон молча смотрел в яростные глаза генерала.
— Вы меня слышите?
— Генерал, я уверен…
— Меня не интересует, в чем вы уверены! — заорал Тропп. — Драйв, включайте общий сигнал действия. Приступаем к осуществлению операции “Кентавр”!
Пугающий вой сирены потряс воздух. Боль и отчаяние слышались в этом тоскующем вое. Похолодевший от ужаса Мелтон смотрел, как оживают стрелки приборов.
— Что вы делаете, там человек! — крикнул он.
— Поздно… — сказал Драйв. — Он уже труп, живой труп…
— Не отвлекайтесь, Драйв, — сказал Тропп. — А вам, Мелтон, я приказываю немедленно удалиться.
— Я не позволю!. Там человек, там мой друг.
— Вы сошли с ума, Мелтон. Убирайтесь вон!
— Так это я сошел с ума?.. Может быть, Брент сумасшедший? И это потому, что мы мешаем тебе вывернуть планету наизнанку? Гадина!..
Тропп пятился до тех пор, пока не уперся спиной в пульт. Пытаясь достать пистолет, он завороженным взглядом следил, как напрягается рука Мелтона в правом кармане халата. Легкого дымка от простреленной ткани Тропп уже не увидел. Он неестественно скрючился, обхватив руками живот, и рухнул лицом вниз. Мелтон подошел к полумертвому от ужаса Драйву, взял его под локоть и молча подвел к двери. Драйв с шумом перелетел через порог.
Преодолевая тошноту, Мелтон ногой отодвинул труп и сел в операторское кресло. Он стакой силой перебросил рубильник, что погнул рукоять. Его дрожащие пальцы ощупью искали тумблеры внутренней связи.
— Хелло, Эл. Это я. Тебе не нужно помочь?
В динамиках послышался надрывный голос Брента:
— Мне осталось совсем немного, Боб. Сейчас я заканчиваю… Что там делает Тропп?
— Он больше ничего не делает, Эл. Будь спокоен.
— Минут через пятнадцать включай общий сигнал аварии и уводи людей на безопасное расстояние.
— Разве ты не думаешь вернуться?
— Не обманывай меня, Боб. Я не успел отключить подачу энергии от накопителя и видел плазму. Прощай, Боб, ты был для меня хорошим другом. Не забывай мою мать — ты ей заменишь сына.
— Я и твоя мать будем гордиться тобою. Но у меня есть последняя просьба к тебе.
— Просьба?
— Да. Скажи что-нибудь людям.
— Каким людям?
— Скажи что-нибудь тем, ради которых ты… ну, сам понимаешь… Я подключу твой голос к радиостанции, посредством которой Тропп собирался обратиться к мировым развалинам.
— Ты ошибаешься, Боб, я — не герой. Я обыкновенный “ученик дьявола”, который сам испугался того, что сотворил своими руками, а испугавшись, решил уничтожить. Другое дело — ты. Ты еще можешь принести людям пользу, но для этого нужно научиться любить их. Передай мой прощальный привет Маолии…
— Хорошо, Эл. Я сделаю все, как ты оказал. Мне теперь не стыдно оттого, что я жив. Прощай, дружище…
Мелтон остановил машину, бережно взял на руки бесчувственную Маолию и отнес к реке. Она пришла в себя и долго молча смотрела в вечернее небо. Мелтон знал, что она, так же как и он, прислушивалась к вою далекой сирены. Он был благодарен ей за то, что она не рыдала, не извивалась в отчаянии на песке.
Сирена смолкла. Мелтон отчетливо слышал, как стучит его сердце. Зеленая вспышка на мгновение спугнула сумерки, вздрогнула под ногами земля, ужасающий грохот прокатился по джунглям. Огненный столб поднялся над тем местом, где находился “Кентавр”, и бесследно растаял на большой высоте. После этого мрак стал еще гуще. Сильное тело Мелтона содрогалось от сдерживаемых рыданий. Кусая до крови губы и руки, он рычал, как раненый зверь.
Над горизонтом взошла луна, похожая на купол фантастического храма. Маолия сидела, запрокинув, голову, по ее щекам струились слезы. Потом протянула смуглые руки к багровому диску:
— Богиня ночи, ты отняла у меня любовь, возьми и жизнь. Возьми и уходи — пусть все поглотит мрак. Нет, нет, не уходи, не надо мрака, — оставь людям надежду на утро…
Мелтон заскрежетал зубами и, подняв кулаки, молча погрозил в темное пространство перед собой.
