Диомид Кержавин надел пилотку:
— Одиннадцать часов назад мы потеряли здесь трех своих товарищей.
Этого он мог бы и не говорить. На полу белели контуры оперативно-следственной обрисовки положения трех тел и выпавшего из рук бойцов оружия. Майор добавил:
— Нам удалось предотвратить замысловатую диверсионную акцию. Двое зомбированных стрелков охранного взвода пытались проникнуть в ангар номер восемьдесят.
Кир-Кор не стал выяснять зачем. За примятой стеной ангара номер восемьдесят был его фазерет.
— Лювер не стоит человеческой жизни, Диомид Афанасьевич. Тем более — трех.
— Лювер не стоит, — согласился Кержавин. — Другое дело — Кодекс Безопасности Приземелья, коему мы присягнули.
Вдруг из кармашка на рукаве офицера выпер оранжевый аудиобабл — пузырь величиной с апельсин. Аудиобабл заорал:
— Тревога, майор! Срочно покинуть секцию! Гермозащита один! Всем быстрее назад!!!
Недавним пассажирам обоих швебкартов потребовалась секунда, чтобы снова вспрыгнуть на свои сиденья, и не успел еще отзвучать императив «Быстрее!» — красноподошвенные экипажи, развернувшись на месте, устремились обратно вдоль коридора, обрастая на лету прозрачными пластинами первого контура гермозащиты. В тылу, отделяя одну секцию от другой, охлопывались с грохотом пушечных выстрелов аварийно-герметические диафрагмы. Выла сирена, продолжал орать аудиобабл:
— Этеншн, мэйджер! Гег бэк, прэссинг! Шнель цурюк![34]
На швебкарты внезапно обрушился потолок. Удар сильный, безжалостный: мчащиеся экипажи столкнулись друг с другом, бухнулись о пол, отскочили, как тяжеловесные мячи, снова врезались в потолок и были отброшены вниз — точно от спружинившего полотна батута. Кувыркаясь внутри остекленной со всех сторон кабинки, Кир-Кор одной рукой прикрывал голову от ударов, другой отводил от себя ствол кержавинского миттхайзера. Сейчас он опасался случайных выстрелов больше, чем шишек и синяков, — видел, как в соседнем швебкарте люди переворачивались и падали друг на друга в обнимку с изготовленным к бою оружием.
Грохнула очередная диафрагма, но синусоидальная волна улеглась, перестала терзать обремененную ангарами коридорную кишку экстендера. Чудом уцелевший на рукаве офицера аудиобабл успел дать «отбой» — лишь после этого крикливое средство экстренной связи испустило оранжевый дух, съежилось и исчезло в кармане.
Когда остекление кабины самоустранилось, сошло, как тающая ледяная чешуя, Кир-Кор по примеру майора спрыгнул на пол. Растирая ушибленный локоть, подумал: «Тебя здорово встретили, дальнодей, но еще эффектнее провожают».
Летучие экипажи застыли бок о бок гротескной башмачной парой. Секция номер тридцать один… В наступившей тишине было слышно, как сержанты перевели лучевые затворы кернхайзеров с боевой позиции на предохранительные защелки.
Майор подчиненным:
— С вами все в порядке? Ист аллес орднунг?
Помятые сержанты торопливо надели пилотки. Руки к вискам:
— Так точно, кап… простите — майор!
— Ферцайхен зи, хауптман![35]
Майор, не слушая их, вытаскивал из-под погона завитки переговорного устройства, и лицо у него было темнее тучи.
— Что, собственно, произошло? — спросил Кир-Кор.
— Я и сам хотел бы это знать, — угрюмо проворчал Кержавин, втыкая в ухо розовый шарик тонфона: — Шесть-девять, ответьте второму. Да, в тридцать первой… Сморкаемся и ковыряем в носу, чем же еще? Свяжи меня с полковником Шмаковым. При чем тут нервы?! В такой дерьмовой ситуации я вправе рассчитывать на диалог! Что?.. «Васуки»?..
Диалога у майора с полковником Шмаковым не получилось — майор выслушал монолог полковника сосредоточенно, молча. Судя по выражению кержавинского лица, монолог стоил того.
Наконец лицо Диомида обрело свою обычную непроницаемость. Офицер вкратце передал грагалу суть полученной информации:
— Ангар номер восемьдесят сверху донизу — от крышки до крышки — пробит дистанционно программируемым фугасом кумулятивного действия. «Васуки»… Слыхал про такой?
Кир-Кор, обездвиженный новостью, мысленно попрощался с драгоценным своим фазеретом. Так прощается человек с ампутированной конечностью. Нет, лювер для дальнодея — это все-таки больше, чем просто конечность.
— По счастливой случайности, — продолжил майор, — стенки ангара выдержали внутренний взрыв — разгерметизации секции не произошло. Боюсь, ангар потерян для терминала, но сам экстендер не пострадал.
— Ангар, маракас!.. — простонал Кир-Кор.
Майор смотрел ему в лицо холодным взглядом снайпера.
— Бесподобный был лювер, знаешь ли, — сокрушенно посетовал дальнодей. — Модель «Озарис». Редкостное изделие. Как скрипка Антонио Страдивари… Ладно, центурион, ты уж меня извини.
— Бесподобный твой лювер, модель «Озарис», цел-невредим, — обронил офицер странную фразу. И пояснил: — Еще вчера полковник эсбеэсэс Вениамин Шмаков распорядился тайно переместить фазерет в сорок третью секцию, от греха подальше.
Сержанты переглянулись. Хозяин бесподобного лювера медленно осознавал ошеломляющую новость. Наконец осознал:
— Скоро ли я смогу увидеть свой фазерет?
— Не знаю, — честно ответил майор. — Сам понимаешь, секции экстендера должны быть прежде всего разблокированы. А это зависит от расторопности диспетчера… которого, впрочем, арестовали.
— Того, который напутствовал меня добрым словом? — не поверил Кир-Кор.
— А после напутствия вызвал к твоему ангару мобильный фугас, — дополнил Кержавин. — Едва мониторы показали ему, что мы открыли ангар номер восемьдесят, он вызвал «Васуки». Расчет был прост: угрохать одновременно и фазерет, и его пилота. Да и нас с ребятами… заодно уж.
Сержанты переглянулись вторично.
— Интересно, — пробормотал пилот фазерета, чудесно спасенного заботой полковника Шмакова. — У меня. Диомид Афанасьевич, хорошая память, но я не помню, чтобы мы открывали ангар.
— Диспетчер видел у себя на мониторах то, чего на самом деле мы не делали, — объяснил Кержавин.
— Видеотекторная дезинформация?
— Видеодеза, — уточнил офицер. — С ее помощью полковник решил проверить реакцию технического персонала на твой отлет.
— Проверка ему удалась, — сказал Кир-Кор, ощупывая желвак от ушиба за ухом. Подумал: «Могло быть хуже». Желвак за ухом был величиной с исторический алмаз «Орлов» — след от удара стволом кержавинского миттхайзера. Могло быть гораздо хуже. Там, где в ходу обычай использовать гостей в роли подсадных уток, чаще всего происходит самое худшее.
Майор запрыгнул в кабинку швебкарта, развернул экипаж носом в обратную сторону: сержанты незамедлительно повторили маневр командира — группа сопровождения демонстрировала потенциальную готовность к действию. Сопровождаемый тоже поторопился занять свое место.
Торопиться, однако, не стоило: прошла минута, а красные лопасти диафрагмы герметизации даже не шевельнулись. Гигантский красный цветок с металлическими обводами наглухо перекрыл коридор — словно громадная, обладающая демонической силой печать.
Кир-Кор перевел взгляд на монетарный кержавинский профиль. Спросил:
— Полковник не объяснил тебе, откуда был запущен «Васуки»?
— Нет. Очевидные вещи мы, как правило, не обсуждаем.
— Но почему канониры охранной команды пампагнера не смогли уничтожить фугас на подлете? На
