Стихотворения

3

Реквием младенцу

Двенадцать мужчин (белые облаченья, марлевые повязки, судейские парики) медленно катят по кругу двенадцать черных колясок на черных колесах с поднятым верхом. По знаку дирижера они склоняются над колясками и отнимают у невидимых младенцев соски-пустышки. Оглушительное додекафонное У-а. Знак снятия, и пустышки возвращаются владельцам. Оглушительная тишина в унисон. Остинато: пустышка — У-а — пустышка — тишина повторяется шесть раз. А на седьмой вместо тишины из колясок звучит хорал Мессиана, исполняемый с закрытым ртом смешанным хором. Шествие останавливается. Мужчины опускаются на колени позади колясок так, что видны только головы, снимают марлевые повязки и восклицают: Amen! Но слышится что-то вроде Ма-ма! потому что у каждого из них во рту соска- пустышка.

4

Шесть репетиций

Дирижер снимает руки, но оркестранты некоторое время продолжают играть, и музыка разлезается по швам, растекается жирной кляксой, наводя на мысль, что в разложении есть что-то хамское.
Певец ставит на пюпитр газету и поет разгромную рецензию на свое вчерашнее выступление. Божественная мелодия. Безукоризненное бельканто.
Тишина не между звуками, а внутри звуков, внутри петелек в и о — пианиссимо Т.Куинджи. Партия фортепиано — М.Аркадьев.
Державин: 'Здесь тихогрома с струн смягченны, плавны тоны / бегут…' Школа игры на тихогроме: ударил по клавише, высек звук — и не дави. Над этим звуком ты уже не властен, но можешь, напрягши руку, испортить следующий звук. Это — главное правило хорошего тона.
В чьих 'Песнях без слов' меньше слов? — В Верленовских. У Мендельсона слишком хорошая артикуляция.
Спинки кресел в Большом зале консерватории, овальная форма которых повторяет рамы портретов на стенах, — сотни пустых рам. Памятник Неизвестному Музыканту.

5

Марш

Густав Малер, по-солдатски печатая шаг, пересекает пустырь. С плейером за поясом, в наушниках, он марширует под музыку одной из своих симфоний. Но которой именно — неизвестно: во-первых, наушники, а во-вторых, вокруг все равно — ни души.

6

Симфония

Под дирижерской подставкой — люк и лифтовый механизм, посредством которого дирижер то плавно, то рывками, в соответствии с характером музыки, погружается в сцену: по колено… по пояс… одни руки… одни пальцы… Оркестранты выносят новую подставку. На нее встает новый дирижер и делает знак начинать финальную часть.

7

Месса вздохов

Кyrie eleison: Исполнители — шесть мужчин и шесть женщин — неплотным кольцом окружают дирижера. Он дает ауфтакт — и они начинают дышать по руке, в унисон, a la breve: глубокий вдох через нос — еще более глубокий выдох ртом. Как будто за спиной стоит педиатр, прикладывая холодное рыльце стетоскопа к плавящейся от температуры спине.
Gloria: Во рту у каждого исполнителя — трубка для подводного плаванья. Послушные дирижерской палочке, исполнители вдыхают через нос, а выдыхают через трубку, сначала беззвучно, потом — на О, так, чтобы все эти О вместе составили двенадцатитоновый кластер, — О, О, все громче и громче. А когда громче будет некуда, трубки салютуют водяным залпом, и все заполнится сверканием и звоном, и капли будут висеть в воздухе так долго, что радуга успеет расцвести.
Credo: Дирижер раздает исполнителям воздушные шарики, которые надуваются следующим образом: каждый исполнитель делает в шарик один выдох, зажимает свищ пальцами и передает шарик соседу, другой рукой принимая второй шарик, чтобы сделать в него второй выдох. Пройдя круг, шарики надуваются. Исполнители перевязывают им пуповину и вручают их дирижеру. Дирижер связывает их вместе и задумывается, решая, как поступить. Он понимает, что они не полетят. Подумав, он развязывает узел и раскладывает шарики возле своих ног, по кругу, по одному.
Sanctus: в руках у исполнителей дудочки, вроде разрозненных стволов кугикл, настроенных по звукам ре-мажорного трезвучия, и емкости с концентрированным мыльным раствором. Окунув дудочки в раствор, исполнители выдувают из них переливающееся на солнце трезвучие и септаккорды, нонаккорды, ундецимаккорды мыльных пузырей. После нескольких трезвучий и нескольких сотен пузырей воздушные шарики отрываются от пола и улетают вослед пузырям и звукам по направлению к небу.
Agnus dei: Дирижерская палочка превращается в свечу. Дирижер держит ее в левой руке, правой рукой дирижируя на четыре четверти с затактом. Исполнители сначала стоят неподвижно, а потом, один за другим, начинают тихонько дуть на свечу, вступая на первую долю. Они дуют все сильнее, все дружнее, все громче, все убежденней, — дуют до тех пор, пока свеча не загорится.

V. Цепное дыханье

Мам, душно! Открой форточку
и выдвинь ящички тумбочки!
(Лиза, в бреду)