призванию, сейчас он сделал свой выбор, понял, к чему лежит его душа, которую он прятал под черной одеждой. Он, как и многие священники до него, выбрал богатство, политическую власть, а не Бога.
Лора была удивлена тем, как внимательно слушал отец Джон ее очередное признание.
— Что же произошло потом?
— Он… — Лора была смущена. Она не ожидала, что отец Джон заинтересуется. Обычно в этом месте он прерывал ее, отпускал грехи и налагал епитимью. — Он избил меня.
— Как он это делал?
— Палкой с расщепленным концом, — быстро нашлась она. — Кровь текла по моей спине. Я чувствовала, как ею пропитывается моя одежда. Я молила его прекратить, но напрасно.
— Да, продолжайте, дитя мое.
— Затем он… — Лора напрягла ум, — стянул мои трусы и сделал со мной такое, что я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, пол был залит кровью. Он ушел через открытое окно.
Отец Джон почувствовал усталость. «Откуда она только берет эту чушь?» — он снова отпустил ей грехи и ждал, когда она уйдет.
— Отец, — тихо произнесла Лора, — эти деньги я получила от дочери и хочу, чтобы вы их взяли. У меня достаточно денег на мирские нужды. — Она просунула деньги под решетку.
Отец Джон взял конверт в руки и открыл его. Там лежала толстая пачка денег. Он слышал, как Лора ерзала в исповедальне, и заколебался. Затем, решившись, сказал:
— Спасибо, дитя мое. Ваша добродетель будет оценена Господом.
«Ну уж нет, — подумала Лора. — Моя добродетель будет оценена гораздо раньше».
Она вышла на улицу, чувствуя себя счастливой.
Отец Джон пересчитал деньги. Там оказалось более двух тысяч долларов. «Неплохо, — подумал он. Все оказалось гораздо проще». На следующий день после службы отец Джон, одетый в строгий серый костюм, пошел в банк, где открыл счет на имя Джеймса О'Мелли. Ему нравилось это небольшое греховное приключение. Мир вокруг него жил обычной жизнью, а отец Джон чувствовал себя всемогущим. У него появились деньги, которые давали ему власть. Он решил пообедать в ресторане и выбрал самый дорогой. Отец Джон заказал бифштекс и бутылку красного вина. Ему обязательно нужно теперь научиться жить так, как живет кардинал в Риме.
Глава 13
Бонни стало невыносимо в доме Бартоломью. Семья жила в постоянном напряжении из-за вспыльчивого характера Саймона. Джон, понимая, как неловко Бонни чувствует себя в их семье, предложил ужинать где-нибудь в городе. Эта идея напугала Бонни, так как она раньше почти не бывала в ресторанах. Августина тоже очень редко выезжала куда-нибудь на ужин. Она предпочитала не тратить деньги на ресторан, если дома еда гораздо вкуснее. А у друзей Бонни в университете на это просто не было денег, так что она знала толк только в гамбургерах.
«Le Cadeau» быстро стал любимым местом Бонни в Лондоне. Столы здесь были накрыты розовыми клетчатыми скатертями. На каждом столике в стеклянной вазе стоял букетик васильков. Свежая невинность розового и голубого придавала пище утонченный вкус. Официант, увидев восторг Бонни, решил сделать ее первый вечер в ресторане незабываемым. Кроме того, Джон был его постоянным посетителем. «Ну как же она красива. Как лебедь». Он вспомнил свой родной дом, реку, но быстро взял себя в руки.
— Вы будете делать заказ сразу? — спросил он Джона по-английски с мягким французским акцентом.
Джон улыбнулся.
— Что вы порекомендуете, Пьер?
Пьер оторвал взгляд от стройной, в сером платье, фигуры Бонни.
— У нас есть морские ежи в соусе с шампанским и отличный лосось.
— Хочешь попробовать морских ежей? — спросил Джон.
Бонни кивнула. Ее маленькие серьги с изумрудами переливались на свету.
— А еще принесите лосося.
— Из Шотландии, — вставил Пьер, — пойман сегодня утром. Как вам его приготовить?
Джон ненадолго задумался.
— Отварите в белом вине. А ты хочешь попробовать зелень?
— С удовольствием, — ответила Бонни.
— Хорошо, — сказал Пьер, — сейчас я пошлю официанта, который выберет с вами вино, — и он удалился.
— Джон, какое облегчение чувствую я, сделав заказ.
— Ты не представляешь, какое облегчение быть с женщиной, которая хочет есть. Я привык к таким, кто всегда заказывает салат и бутылку минеральной.
Бонни засмеялась.
— Я не волнуюсь насчет своего веса, но если бы меня это волновало, я предпочла бы стать толстой, чем обходиться без еды. Моя бабушка говорит, что пища продлевает другие удовольствия.
— Как насчет вина?
Бонни нахмурилась.
— Я не разбираюсь в вине. Моя мать так много пила, что я решила никогда не прикасаться к этой гадости. Но недавно моя бабушка открыла несколько бутылок вина. Мне понравилось легкое фруктовое.
— Ладно, — Джон посмотрел на список вин. — Мне кажется, подойдет «Белый Эрмитаж».
— Я сейчас охлажу для вас бутылку, — сказал официант, взяв список из рук Джона.
Бонни расслабилась и оглянулась. Посетители были поглощены разговорами. Она заметила парочку, которая даже не прикоснулась к еде. Они смотрели друг другу в глаза и что-то говорили. Здесь, в переполненном ресторане, они очутились на верху блаженства. Переполнявший их восторг не пропускал звона тарелок и стекла.
— Бонни, — она услышала голос Джона, — что случилось? У тебя вид тоскующего ребенка, который что-то потерял.
Бонни вздохнула.
— Нет, Джон, я ничего не потеряла. Я просто никогда ничего не находила. Ничего, что искала.
— А что ты ищешь, Бонни?
— Не могу объяснить, но, мне кажется, сразу узнаю, когда найду это. Всю свою жизнь я жду… Я как спящая красавица, а надо только сбросить сон и жить с открытыми глазами. Я хочу пережить все яркие волнующие моменты и не смогу довольствоваться чем-то меньшим, — голос девушки звенел.
Джон, слушая ее, забыл о сдержанности.
— Моль, которая летит навстречу пламени, погибает.
— Да, но есть, по крайней мере, хоть одно мгновение, которое незабываемо. — Она замолчала. Она вдруг осознала, что все смотрят на нее. — Я не знаю, что со мною происходит. Мне кажется, я стала другой в последнее время.
В дальнем углу за столиком сидели красивый узкоглазый мужчина и бледная женщина в дорогом платье. Она смотрела на мужа.
— Моль на пламя, — сказала она.
Он слабо улыбнулся:
— Вини во всем себя. Ты вышла за меня замуж. Нужно было слушать свою мать.
Женщина опустила глаза.
— Я помню, когда я была такой же молодой, тоже искала любовь, которая поглотила бы меня. — Она вздрогнула.
— Пойдем, дорогая? — спросил муж. Он учтиво подал ей руку.
Бонни не видела, как женщина бросила на нее грустный взгляд, когда они выходили из
