сквозь ресницы. «У него такое озабоченное лицо, с ним нетрудно будет справиться», — подумала Лора. Она медленно открыла глаза и заплакала. Джеймс держал ее руку.
— Что случилось? — спросил один из лакеев, собравшихся в дверях, пытаясь понять, что происходит.
— Оставьте ее в покое, — приказал Джеймс. — Что-нибудь случилось с семьей? — спросил он.
Она кивнула и тихо прошептала:
— Моя мама… Она умерла, а меня не было рядом с нею, — она разрыдалась.
Джеймс обнял ее.
— Я так тебе сочувствую. У тебя есть кто-нибудь еще в семье? Ты хочешь увидеться с ними? Ты поедешь на похороны?
Лора отрицательно покачала головой.
— У меня нет ни братьев, ни сестер. Только мама и я.
Сейчас Лора плакала уже всерьез.
— Ее уже похоронили. Соседи не могли узнать, где я. — Она вздохнула. — Но я не должна обременять вас всем этим. Пойду к себе наверх. Я в порядке. — Она посмотрела в голубые глаза Джеймса. — Спасибо, сэр, за вашу доброту.
Джеймс был в замешательстве.
— Хорошо. Не стоит благодарности. Мне искренне жаль, что ваша мать умерла. Не могу представить, что бы я делал, случись такое со мной. Мать — единственная любовь в моей жизни.
«Это ненадолго», — подумала Лора, а вслух произнесла:
— Она замечательная женщина.
— Вот. Возьмите мой платок и вытрите лицо, — предложил Джеймс, достав его из кармана.
Лора взяла платок и медленно вышла из комнаты. В дверях она оглянулась. Солнечный свет залил ее волосы. Белый передник подчеркивал форму груди, а черная юбка плотно обтягивала ягодицы. «Боже, как она сексуальна», — подумал Джеймс и ужаснулся тому, что пришло ему в голову — ведь всего несколько минут назад она была в слезах.
— Теперь я сирота, — несчастно сказала Лора. — Мне так одиноко.
— Ты не одинока. У тебя есть мы. — Он улыбнулся. — Возьми выходной или несколько дней, если хочешь.
Девушка улыбнулась.
— Спасибо, сэр. Я возьму день, но завтра у миссис Фобз большой прием, и она хочет, чтобы я обслуживала гостей.
— Хорошо. Но все равно отдохни. — Джеймс был потрясен. Она в самом деле преданная малышка. Таких теперь немного.
— Ты знаешь, — сказал он матери в тот вечер, — Лора потеряла сознание утром. Она получила телеграмму о смерти матери. У нее теперь никого, бедняжка.
— Вот странно. Мне кажется, она говорила, что у них много братьев и сестер. — Августина нахмурилась. — Должно быть, я ошибаюсь. Наверное, спутала ее с кем-нибудь из других горничных. Неважно.
Лора наверху, в своей спальне, ликовала. «Ну, кто умнее? — глядя в зеркало, спросила она. — Кто завладеет домом? Кто скажет Августине убираться отсюда вон?» Она лежала на кровати, покрытой атласным покрывалом. Ее волосы разметались по подушке. Она представила, как Джеймс жестоко бьет ее кнутом.
Несколько недель Лора не спускала глаз с Джеймса. Вскоре она узнала, что он совершенно не высокомерный юноша. Как-то к ним в гости приехал Ник, лучший друг Джеймса в Гарварде.
— Ого! Вон та горничная просто великолепна. Ты уже переспал с ней?
Джеймс взглянул на Ника.
— Не говори глупостей. Ты же знаешь, что я не такой, — и покачал головой. — Ник, ты в самом деле неисправим.
— Ну, а если я попробую? — спросил Ник.
— Не стоит этого делать, да и не со слугами.
— О, Джеймс, какой же ты идиот! Конечно же со слугами. Да с кем же еще, черт возьми, это делать, чтобы не платить?
— А если она забеременеет?
— Этого, старик, все мужчины боятся. Неразрешимых проблем не бывает. Ты обвинишь в этом шофера и отправишь в другой дом с самыми лучшими рекомендациями, а ее заменишь новой богиней.
Джеймс в действительности не думал о возможности переспать с Лорой, хотя она часто появлялась в его мыслях. Ему решительно не хотелось, чтобы Ник спал с нею.
Лора была крайне удивлена, когда к ней стал приставать Ник. «Это мне пригодится», — подумала она и благородно отшила его. Когда Ник уехал к своим родителям в Нью-Йорк, Лора с застенчивым видом подошла к Джеймсу:
— Я не хочу плохо говорить о вашем друге, сэр, — она кротко опустила глаза и прошептала, — я… только… хотела вам сказать…
Джеймс нагнулся, чтобы расслышать. «Какая у нее белая кожа», — подумал он. Он смотрел на бьющуюся на виске бледно-голубую вену, затем его взгляд остановился на бугорках ее груди. Его охватила непреодолимое желание коснуться ее.
— Мистер Джонсон приставал ко мне. Думаю, что вам нужно это знать. Я имею в виду, что я не такая, как все. Он может приставать к любой другой горничной, ведь ни одна из них не девственница, — Лора смотрела на Джеймса широко открытыми глазами. — И вы же знаете, что сказала бы миссис Фобз.
Джеймс кивнул. Он-то точно знал, что сказала бы его мать. Его передернуло от этой мысли.
— Спасибо, что сказала мне, Лора. Я прослежу, чтобы этого больше не повторилось. — Он страшно разозлился на Ника.
— Спасибо, сэр. — Лора приветливо улыбнулась. — И еще. Я собираюсь позаниматься. Не могли бы вы посоветовать купить какую-нибудь хорошую книгу?
— Ну нет, не трать свои деньги на книги. Они тебе и так тяжело достаются. У нас сотни книг. Я составлю тебе список, и можешь пользоваться нашей библиотекой.
Лора захлопала в ладоши.
— Это здорово, сэр. Мне так этого хочется. Боюсь, я многое забыла, потому что долго ухаживала за больной матерью.
— Неважно. Скоро наверстаешь. Давай посмотрим. Я думаю, стоит начать с «Анны Карениной» русского писателя Толстого. Эта книга о том, как красивая женщина погибла ради любви.
— Это звучит замечательно, — сказала Лора и счастливая вернулась к работе, тогда как Джеймс составлял план чтения для этого милого создания.
— Кстати, мама, — сказал Джеймс Августине, когда их лимузин подъезжал к Бостону. — Я сказал Лоре, что она может пользоваться нашей библиотекой. Она хочет освежить свои знания.
Августина согласно кивнула.
— В этом нет ничего плохого, я думаю… Я знаю, в чем дело. Что меня в ней тревожит, так это ее глаза.
— Ты в самом деле так думаешь? Мне кажется, у нее красивые глаза.
— Нет, я не могу это объяснить. — Августина опустила стекло, отделявшее ее от водителя. Их серебристый «Роллс Ройс» ехал через Коупли-сквер. — Питер, отвезите нас к Бонвитам и подождите. Знаешь, Джеймс, — обращаясь к сыну произнесла она. — Эта девушка такая спокойная, но ее глаза… — Августина покачала головой.
Эти же самые глаза, не отрываясь, смотрели на Лору из зеркала. Она разрисовывала себя помадой: обвела кругами соски, рот, живот. Затем наложила на ресницы толстый слой туши. Лора попыталась прочитать несколько первых страниц «Анны Карениной», но сочла русские имена невыносимыми: их было так много, что от них у нее закружилась голова. В комнате было жарко и душно. Она включила радио. Звуки
