Тереза кивнула. Бонни разорвала письмо на мелкие кусочки и выбросила в корзину. Затем набрала номер Майкла.
— Бонни, я так рад тебя слышать.
— Не могу описать, как я рада слышать твой голос. Энгус мне уже не кажется всемогущим. Наконец у нас есть план, мне он нравится. А почему Мексика?
— Они не выдают беглецов. Даже если Энгус обратится в американский суд, нас не смогут вернуть.
— Понятно. — Бонни вспомнила, как боролась Бэл, чтобы укрыть матерей и их детей от насилия и жестокости. — Здесь часто для такой же цели используют Ирландию.
Вдруг ей очень захотелось домой. Бонни закончила разговор и вернулась к Терезе.
— Большое спасибо тебе за все. Мне лучше идти домой. Энгус ждет меня к ленчу.
Тереза обняла Бонни.
— Увидимся на следующей неделе.
— Замечательно. Дети уже будут в школе. Мне придется ждать Рождества.
Мора была очень рада Бонни.
— Ты намного лучше выглядишь.
— У нас были кое-какие проблемы, но сейчас все в порядке.
Бонни решила ничего не говорить до тех пор, пока она не окажется в Мексике. Чем меньше знакомых будет знать о ее планах, тем меньше шансов у Энгуса отыскать ее. К тому же Море будет трудно скрыть от Августины всю правду.
Энгус, Бонни и Мора поехали на неделю в Шотландию. На следующий же день после приезда Бонни отправилась в церковь. У нее была цель: поговорить с отцом Макбрайдом.
— Отец, — сказала она после исповеди, — вы помните, что когда я призналась в том, что хочу оставить Энгуса, вы простили мне этот грех?
— Я это хорошо помню. И я прощаю тебя за это вновь, тебе необходимо его бросить. Не то, чтобы я одобряю разводы, ведь клятва — это клятва, но она не исключает возможность раздельного проживания супругов. Энгус — опасный человек. Он опасен для тебя и детей. — Священник нежно улыбнулся Бонни. — Иди с миром, дитя мое. Мои молитвы будут с тобой.
Бонни склонила голову.
— Спасибо, отец. Мне нужно было ваше благословение.
Выйдя на солнце, она сощурилась. Здесь ее ждал Энгус.
— Откроешь мне свою тайну? — мягко спросил он.
Бонни засмеялась.
— Как от тебя можно что-то утаить?
— Это верно. Идем на прогулку.
Мора присоединилась к ним.
— Как здесь красиво, — сказала она. — Я хочу начать путешествие на севере Шотландии, в горах, и закончить в Девоне. Я слышала, что там просто шикарно.
— Да, тебе понравится. — Бонни улыбалась.
— Мы попрощаемся в воскресенье. И если мы не увидимся в Лондоне, встретимся в Лексингтоне, когда приедем туда в следующий раз, — добавил Энгус.
«Эта неделя прошла мирно. Но я чувствую, что что-то здесь не так», — думала Мора.
Они приехали в Лондон, а дома их ждали два письма. Одно — веселое — от Розмари. Другое было нацарапано рукой Эльсидера и залито слезами. «Бедный мой, — подумала Бонни. — Мой бедный мальчик». Энгус видел, что Бонни едва сдерживает слезы, читая письмо сына.
— Не будь такой сентиментальной, — резко сказал он. — Мы все прошли в свое время через это. Ты думаешь, кому-то было легче? Мальчишка — размазня. Это его проблемы.
Бонни вздохнула. Она не могла дождаться пятницы.
Снова Тереза протянула ей длинное подробное письмо от Майкла. Он закупал оборудование для кемпинга. «Если мы остановимся в кемпинге, у нас все будет с собой, и никто не сможет проверить ни имени, ни адреса». И снова Бонни позвонила ему.
— Майкл, придется ждать до Рождества. Энгус отправил детей учиться.
— Неважно, — спокойно сказал Майкл. — Когда-нибудь представится случай. Я жду.
— Майкл, ты прелесть, — голос Бонни дрожал, — не знаю, что бы я делала без тебя.
— Тебе без меня не обойтись. Но не волнуйся, все будет хорошо. Береги себя.
У Энгуса было уже несколько отчетов от детективов. Было ясно, что Бонни либо затевает что-то, либо у нее есть любовник. Мысль о том, что у нее есть любовник, была для него невыносимой. Он решил, что Тереза — почтовый голубь Джона. Детектив же предположил, что они наняли кого-нибудь из служащих магазина. Необходимо было проверить все версии.
«Я должен держать себя в руках», — внушал себе Энгус, пытаясь докопаться до истины. Но к воскресенью, после вечеров и приемов, Энгус был уже не в состоянии сдерживать свою ярость и подозрительность. Было семь вечера, и он заявился домой после того, как изрядно выпил с Зейкервелем и другими друзьями. Энгус повздорил с Кристофером, новым любовником Зейкервеля. Энгус взбесился оттого, что парень знал об отношениях Энгуса с Зейкервелем.
— Ну, Энгус, ведь это не секрет, — дразнил его Кристофер. — Не секрет и то, что ты бьешь свою жену, — ухмылялся он. — Другие могут на это не обратить внимание, но ведь мы в своем мире суперчувствительны. Ведь не играет роли и то, как Бонни удается скрывать свои синяки. У меня тоже был любовник, который меня бил. И я знаю, как накладывать пудру.
— Занимайся своими педерастическими делами и ко мне не лезь! — прорычал Энгус.
— Хорошо, утенок. Не расстраивайся, — Кристофер улыбался. — Вот однажды она выпорхнет из клетки, и что ты тогда будешь делать?
Энгус вдруг увидел себя беспомощно лежащим в комнате отца.
Бонни сидела у камина. На улице стояла хорошая погода, и окна были раскрыты. Энгус потерял над собой контроль. Он схватил Бонни за волосы и начал таскать ее по комнате, как куклу. Он кулаком ударил ее в лицо, затем, увидев хлынувшую из носа кровь, принялся душить ее. Он не слышал, как звонили в дверь. Он не слышал Мору, пока та не закричала:
— Энгус, что ты делаешь?
— Убирайся, — прорычал он.
Его свирепое, звериное лицо повернулось к Море. Он был возбужден от того, что в теле Бонни еще теплилась жизнь. Он хотел, чтобы этот акт насилия привел к блаженному оргазму. Это было его большим секретом, который знал только он и еще несколько надежных партнеров.
Энгус швырнул Бонни на пол и взял кочергу из камина.
— Это не твое дело! — орал он. — Убирайся отсюда!
Мора, охваченная ужасом, выбежала из дома. Она была одна, совсем одна в чужом городе. «Я должна лететь домой, — подумала она. — Я все расскажу Августине. Она знает, что делать».
В такси, отвозившем ее в аэропорт, Мора расплакалась: «Бедная Бонни! Если бы она только сказала нам раньше!»
— Я никогда такого не видела, — рассказывала Мора Августине. — Я ничего не могла сделать. Бонни была без сознания. — Она опять заплакала. — Никогда не смогу забыть его лицо. Он маньяк. Что нам делать? — Мора ломала руки и металась по комнате. — Он убьет ее, я знаю, что он убьет ее.
Августина почувствовала, как боль, словно тиски, сжала сердце: старая знакомая боль. Это была та самая бесконечная боль, которую она испытала, когда умер Джеймс.
— Иди наверх, — сказала она Море, — и умойся. Мы составим план действий.
Мора вышла. Старуха попыталась встать на ноги.
— Я не уберегла ее, — пробормотала она, — я не уберегла Бонни.
Тиски сжимали сильнее и сильнее. Она выкрикнула имя Бонни и повалилась на кресло. Августина
