Мухи роем вились над его головой.
— Я не хочу с тобой возвращаться, — сказала Бонни.
Дети присели на землю. Энгус протянул руки.
— Ты должна вернуться со мной в Англию, — сказал он.
Розмари принялась плакать.
— Я не хочу возвращаться. Я хочу остаться с Майклом, — всхлипнула она.
Лицо Энгуса было непроницаемым.
— Хорошо, если ты так все усложняешь… Я не могу заставить тебя вернуться со мной, но если ты сейчас не поедешь, то я заберу детей, и ты их никогда больше не увидишь.
Тони сказал что-то по радиотелефону. За деревьями взревел мотор вертолета. Майкл посмотрел на Бонни, затем заявил Энгусу:
— Ты не можешь ее так шантажировать. Ты ее чуть не убил.
Бонни сжала руку Майкла. Она знала характер Энгуса и боялась за Майкла.
— Нет, Майкл, нас обманули. Мне придется вернуться.
Тут появился Плато. Почуяв опасность, он начал выть. Вертолет поднялся над их головами и перемалывал огромными лопастями воздух. Майкл нагнулся и пристегнул Плато. Энгус подошел к детям и взял их за руки.
— Идемте, — грубо сказал он.
Вертолет опустился. Энгус забрался в вертолет. Бонни стояла с Майклом, она плакала.
— Мне придется идти, Майкл, у меня нет выбора. Но знай, что я люблю тебя.
— Я буду ждать тебя, — сказал Майкл. Он смотрел, как она идет к вертолету, садится в него. Два наемника отошли от вертолета, который медленно поднимался в облаке пыли. Они пошли к своему «Мерседесу» и быстро уехали.
Санчес, незамеченный никем, удрал в Мексику. Майкл стоял один.
«Я буду ждать ее», — пообещал он себе, идя к своей машине.
Часть пятая В ТЕНИ ЗАМКА
Глава 35
Бонни знала, что она пленница замка. Всю осень и начало зимы Энгус был насторожен, молчалив и отдален. Детей опять отправили в школы. Бонни была совершенно одна. Энгус никому больше не доверял. Только Гарри болтался по замку.
Бонни призналась отцу Макбрайду в своей любви к Майклу. Священник был уже слишком стар.
— Дитя мое, есть много грехов, которые Господь не простит. Но твоя любовь к Майклу — чистая любовь. И в этой чистой любви ты совершаешь меньше греха, чем когда подчиняешься своему мужу.
Голос Бонни дрогнул.
— Я знаю. Я пыталась освободиться, но каждый раз, кроме последнего, меня опять тянуло к нему, стоило мне только увидеть его лицо или услышать его голос. Теперь я понимаю, что на самом деле не любила Энгуса. Он действовал на меня, как наркотик на наркомана. Валери подсказала мне это в приюте.
Она покачала головой.
— Я так противна сама себе.
— Нет, Бонни. Отвращение — это грех. Вся эта боль в прошлом. И останется в прошлом. Я не знаю, что будет в будущем, но могу сказать тебе одно: как человек он сломлен.
— Да, он на самом деле изменился. Он злится, кричит, ругается, но уже не бьет меня. Более того, что-то происходит с ним. Ему кажется, что он что-то слышит. Он часто говорит, что с ним разговаривает телевизор, и тогда становится очень загадочным. А я беспокоюсь за него.
Священник молчал.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказала Бонни, — так его отец сошел с ума.
— Да, — сказал священник, вздохнув. — Все мужчины этого рода сходят с ума и умирают. Медленно…
— С Эльсидером никогда такого не произойдет. Он совсем не злой.
Отец Макбрайд улыбнулся.
— Это благодаря твоей любви. Твои дети — просто чудо.
Бонни исповедалась и встала на колени перед алтарем.
— Я буду ждать, пока Эльсидер и Розмари устроят свою жизнь, а потом уеду к Майклу. Я знаю, что не могу вторично выйти замуж, но не думаю, что будет лучше, если Энгус убьет меня. Я не верю, что супружеская клятва более свята, чем моя любовь к Майклу.
Обратившись к Богу, Бонни почувствовала успокоение души. Ей придется ждать, но однажды она будет счастлива.
— Мы никогда не были женаты, — сказала она, выходя из церкви. — Мы никогда не знали друг друга.
В Мерилле Лора была рада чеку на две тысячи долларов от Энгуса. К чеку прилагалось сообщение о том, что Бонни в Шотландии. Лора поспешила к телефону. Отец Джон внимательно слушал: две тысячи долларов. Как он мог устоять? Он назначил встречу на полседьмого в его доме, когда тетушка уйдет к соседям посплетничать. Несколько недель назад Лора предложила отцу Джону огромную сумму, которую ей обещал Энгус за помощь в поисках Бонни.
— Я хочу, чтобы ты бил меня кнутом, — сказала она ему. — Я хочу принести кнуты к тебе домой и хочу, чтобы ты наказывал меня за мои грехи, пока кровь не потечет по спине.
У отца Джона было совсем другое желание. Он хотел обновить церковь. Это был убедительный довод получать деньги от Лоры, и каждую неделю он бил ее за все прегрешения. На банковском счете отца Джона было уже около четверти миллиона долларов. Теперь он ездил в «Пепсо» и великолепно питался. Он регулярно посещал епископа, который сам все эти годы говорил о Риме. Епископ был благодарен за деньги, которые отец Джон приносил в церковь. Оказывая финансовую поддержку собственной церкви, отец Джон заручился обещанием епископа, что будет выделена определенная сумма для того, чтобы послать его в Рим. Его тщеславная мечта была уже совсем близко. Этой последней суммы Лоры будет достаточно, и он больше никогда не увидит ее.
Каждый раз на встречу со священником Лора приносила новые плети. Она всегда была очень прилично одета. Лора становилась перед ним на колени и склоняла голову.
— Простите меня, отец, — говорила она.
Этой ночью отец Джон был сильно раздражен. Он устал, потому что целый день был занят приготовлениями к Рождеству, еще нужно было подписать поздравления, а Лора исповедовалась особенно извращенно. Отец Джон почувствовал непреодолимое желание быть где угодно, только не в этой комнате, только бы не видеть ее оголенных плеч, спину, сплошь покрытую свежими и старыми рубцами.
У отца Джона появилось нехорошее предчувствие. Он опасался быть пойманным. Пойманным Лорой, ее отвратительными желаниями. Он нахмурился. Он чувствовал, что в нем нарастает злость. С огромной силой он принялся хлестать покорное и молящее тело Лоры. Несмотря на пот, заливавший его лицо, он видел ее глаза, сияющие от экстаза. Она улыбнулась ему.
— Я никогда не знала, что ты такой, — нежно сказала она.
Он начал ругаться.
