легко перепрыгнуть через него. Но, к сожалению, через каждые шестьдесят метров стоят пышки с пулеметами и гранатометами. И вышек много, потому что база огромная, не менее восьмисот метров в диагонали. Помимо забора и вышек по периметру расставлены метровые электронные датчики, по виду напоминающие металлические бейсбольные биты. Подозреваю, что, если их задеть, они испускают паралитический газ. Вампиры чувствительны к электричеству. Однажды в меня ударила молния, и потом три дня я поправлялась, лежа в гробу. Мой тогдашний любовник едва меня не похоронил.
Часть комплекса занимает бетонная взлетно–посадочная полоса. Я вспоминаю, что когда–то читала о сверхсекретном правительственном объекте в пустыне под Лас–Вегасом, предназначенном, как было сказано, для испытаний Новейших истребителей, ядерного и биологического оружия. Подозреваю, что именно на этот объект я сейчас и смотрю. Комплекс упирается в гору, и я думаю, что военные глубоко зарылись под склон, где их эксперименты наилучшим образом спрятаны от спутников–шпионов.
Поблизости от похожих на казармы зданий стоят танки «Шерман» и вертолеты «Апач». И ясно, что все они за десять секунд могут быть приведены в полную боеготовность.
Одно мне сразу становится ясно: я не смогу прорваться на комплекс. Прорваться и выбраться назад живой.
Бронированная машина с Джоэлом останавливается у центра комплекса. Вооруженные солдаты выстраиваются вокруг него, их оружие взято на изготовку и направлено на машину. К ней приближается сурового вида генерал с одной звездой на погонах и со смертью в глазах. Позади него стоит группа ученых в белых халатах — вот кого я совсем не хотела бы видеть. Генерал жестом отдает приказ кому–то невидимому, и боковая дверь машины открывается. Выводят Джоэла, закованного в цепи, ссутулившегося. Генерал подходит к нему и, почему–то не испытывая страха, обыскивает. Потом смотрит через плечо. Кажется, несколько ученых кивают. Я не понимаю этого обмена. С чем они соглашаются? Что Джоэл — настоящий вампир? Но они не знают о вампирах.
— Или знают? — шепчу я.
Но это невозможно. Последние две тысячи лет или даже больше единственными вампирами на земле были Якша и я. Правда, в последнее время появились и другие. Но обращение Рея было коротким, а Эдди был психотическим отклонением, и я уничтожила всех его отпрысков.
Или не всех?
Я знаю, что этот генерал хотел взять нас живыми. Это он отдавал приказ пилотам «Апачей». Они долго ждали, прежде чем использовать свои ракеты, и стали стрелять только тогда, когда пришлось это делать. На самом деле генерал, наверное, злится, что они вообще стреляли. Он изучающее смотрит на Джоэла — и почти торжествует. Он явно чего–то хочет от Джоэла и знает, чего именно.
Джоэла уводят в здание.
Генерал перебрасывается несколькими словами с одним из ученых, и они тоже уходят следом.
Я расслабляюсь и стону:
— Черт!
Моя цель ясна. Я должна вытащить Джоэла до того, как они начнут всерьез изучать его, а еще точнее — исследовать его кровь. Я даже не уверена, что именно они смогут найти, но в любом случае это будет плохо для выживания человеческого рода в долгосрочной перспективе.
Но я не могу силой прорваться внутрь, а, значит, должна прокрасться. Как это сделать? Подружиться с охранниками? Совратить пулеметчика Майка? Мысль не такая уж нелепая, если вспомнить о моем магнетизме и гипнотизирующих глазах. Но, насколько я вижу, все они живут на базе. Это плохо.
Я бросаю взгляд в направлении Лас–Вегаса. Неоновая подсветка над горизонтом.
— Но ребята должны иногда выбираться в город, — бормочу я.
До рассвета остается два часа. Изучая своим острым взглядом базу в поисках уязвимого места, я вижу, как ученый, с которым разговаривал генерал, садится в обычный гражданский автомобиль. На выезде с базы он останавливается на КПП. В этот момент я уже бегу к своему «бронко».
Я хочу поговорить с этим ученым.
Забираясь в краденый автомобиль, я замечаю, что мои ладони и руки светятся бледным белым цветом. Я ошарашена. Мое лицо тоже светится! На самом деле вся моя не закрытая одеждой кожа блистает как полная луна, висящая низко в небе в стороне Лас–Вегаса.
— С какой это радиацией они здесь дурачатся? — бормочу я.
Я решаю, что буду волноваться об этом позже.
Ученый гонит с дьявольской скоростью. Он выжимает около ста пятидесяти километров в час всю дорогу до Лас–Вегаса, во всяком случае, пока не выезжает на шоссе общего пользования в десяти километрах от города, Я жму на газ, чтобы мой «бронко» не отстал. Думаю, никакой полицейский не остановит и не оштрафует его на правительственной дороге. Я надеюсь, что он живет в Вегасе, но, когда он едет прямо к отелю «Мираж», мои надежды тают. Наверное, он просто уехал на несколько часов развлечься.
Я паркуюсь рядом с его машиной и готовлюсь пойти за ним.
Потом я вспоминаю, как я одета.
Рваная летная курка и окровавленная одежда.
Я не паникую. Те, у кого я угнала «бронко», приехали в отпуск. У них в машине наверняка есть какая–то женская одежда. Так и есть: я нахожу в багажнике пару джинсов, которые мне на пару размеров велики, и черную толстовку с Микки Маусом, которая смотрится на мне как водолазный костюм. По счастью, кровь и осколки стекла вымылись из волос, пока я спала на дне озера Мид. Я быстро переодеваюсь в темном углу парковки.
Я нахожу ученого у стола для игры в кости.
Это привлекательный мужчина лет сорока пяти с густыми черными волосами и полными чувственными губами. У него иссушенное солнцем лицо, загорелое, с морщинами, но его это не портит. Он выглядит так, словно выдержал много бурь и вышел из них с честью. У него глубоко посаженные серые глаза, настороженные и внимательные. Он избавился от своего белого халата и сейчас одет в хорошо сшитый, спортивного кроя пиджак. Когда я вхожу, он держит в руке два красных кубика и, мне кажется, про себя уговаривает их слушаться своих команд, как это делают очень многие игроки.
У него не получается выбросить семерку или одиннадцать. Он проигрывает свою ставку, и кости переходят к другому игроку. Я замечаю, что у него на столе была стодолларовая фишка — совсем не мало для ученого на правительственной зарплате. Я удивлена, когда он выкладывает еще сотню. Ее он тоже проигрывает.
Я наблюдаю за ним в течение сорока пяти минут. Он здесь завсегдатай. Один из пит–боссов (надзирателей за игрой) называет его «мистер Кейн», другой — Энди. Значит, Эндрю Кейн, думаю я. Энди продолжает в угрожающем темпе проигрывать, и, когда у него заканчиваются наличные, ему приходится расписаться на квитанции, чтобы получить новые фишки. Но и эти «черные пчелки» быстро улетают, и его энтузиазм обращается в уныние. Я все подсчитала. Он проиграл две тысячи долларов — вот так. Тяжело вздыхая, он покидает игровой стол и, приняв двойной виски в баре, уходит из казино.
Я еду за ним к его дому. Скромное жилье.
Он входит и готовится лечь спать. Утреннее солнце уже освещает небо на востоке, и он гасит у себя свет. Он явно работает в ночную смену. Или генерал вызвал его из–за Джоэла. Интересно, будет ли он подолгу работать в следующие несколько дней. Запомнив адрес, я возвращаюсь к «Миражу». Если это излюбленное место Энди, то я его тоже полюблю.
У меня нет ни кредитных карт, ни наличных, ни документов, но женщина на стойке регистрации, вглядевшись в мои прекрасные голубые глаза, дает мне ключ от номера–люкс.
Из номера я звоню своему главному управляющему в Нью–Йорке. Он говорит спокойно — значит, правительство до него еще не добралось. Разговор у нас короткий.
— Красный код, — говорю я. — Доставьте посылку в отель «Мираж» в Лас–Вегасе. Номер 2134. Немедленно.
— Понял, — говорит он и кладет трубку.
В посылке будет все, чтобы начать новую жизнь: паспорт, водительское удостоверение, наличные деньги и кредитные карточки. Посылка будет доставлена в номер в течение часа. В ней также будут большой набор косметики, парики и разного цвета контактные линзы. За последние
