организм. Я могу принять любой яд безо всякого ущерба для себя. Но Энди пьян — казино любят, когда посетители напиваются как раз до такого состояния. Он пытается сделать ставку в пятьсот долларов, когда я оттаскиваю его от стола.
— В чем дело? — протестует он. — Мы ведь выигрываем.
— Можно одновременно выигрывать и идти к краху. Пойдем, выпьем кофе. Я плачу.
Он пошатываясь идет рядом со мной.
— Я всю ночь был на работе. Я бы съел кусок мяса.
— Ты получишь все, что захочешь.
Кафе «Мираж» работает круглосуточно. Меню разнообразное, есть и мясо для Энди. Он заказывает его средне–прожаренным и с печеной картошкой. Он хочет пива, но я настаиваю, чтобы он выпил стакан молока.
— Ты испортишь себе желудок, — говорю я, пока мы ждем нашу еду. У меня есть и другая любимая еда, помимо крови. Я заказала жареного цыпленка с рисом и овощами. Как это ни удивительно для вампира, я ем много овощей. Ничто так не полезно для организма, как свежая зелень — за исключением, пожалуй, сочащейся красной крови. Сидя с Энди, я начинаю испытывать и жажду крови. Перед тем как лечь спать, я подцеплю на улице какого–нибудь туриста и устрою ему праздник. Если, конечно, я не проведу ночь — то есть день — в постели с Энди. Его глаза горят, когда он смотрит на меня.
— Я легко могу вообще не пить, — отвечает он.
— Почему бы тебе просто не пить меньше?
— Я в отпуске.
— А откуда ты?
Он усмехается.
— Отсюда! — Он на минуту становится серьезным. — Знаешь, ты очень красивая молодая женщина. Но, полагаю, ты знаешь.
— Такое всегда приятно слышать.
— Откуда ты?
— С юга, из Флориды. Мы приехали сюда на несколько дней с другом, но он разозлился на меня.
— Почему?
— Я сказала, что хочу порвать с ним. — И добавляю: — У него дурной характер. — Я потягиваю свое молоко и думаю, как было бы хорошо для пикантности выдавить в него крови из вен нашей официантки. — Ну, а ты? Чем ты занимаешься?
— Я свихнувшийся ученый.
— Серьезно? И на чем же ты свихнулся?
— Ты имеешь в виду, какой наукой я занимаюсь?
— Да. И где ты работаешь, где–то здесь?
В его голосе появляются осторожные нотки, хотя он до сих пор очень пьян.
— Я — генный инженер. Я работаю на правительство. У них есть лаборатория — здесь, в городе.
Я игриво подначиваю его:
— Это сверхсекретная лаборатория?
Он откидывается на спинку стула и пожимает плечами:
— Так они хотят. Они чувствуют себя комфортно, только если мы работаем вне досягаемости главных ученых сил.
— Что это за нотки в твоем голосе, ты говоришь с обидой?
— Не с обидой, это слишком сильное слово. Я люблю свою работу. Она открывает мне такие возможности, каких я бы не получил в обычной научной среде. Думаю, то, что ты почувствовала, — это неудовлетворенность. Возможности, предоставляемые нашей лабораторией, используются далеко не полностью. Нам нужны ученые многих специальностей и со всего мира.
— Ты бы хотел, чтобы лаборатория была более открытой?
— Именно так. Но это не значит, что я не понимаю необходимости в мерах безопасности. — Он делает паузу. — Особенно в последнее время.
— Происходит что–то интересное?
Он смотрит в сторону и усмехается, но теперь в его голосе слышится грусть.
— Очень интересное. — Он снова поворачивается ко мне. — Можно задать тебе один личный вопрос, Лара?
— Конечно.
— Сколько тебе лет?
Я кокетничаю:
— А сколько бы ты мне дал?
Он всерьез озадачен:
— Я не знаю. Когда мы были у игорного стола, казалось, что тебе лет тридцать. Но теперь, когда мы одни, ты выглядишь гораздо моложе.
Я специально так оделась и сделала такой макияж, чтобы казаться старше. Мое удлиненное белое платье выглядит строгим, у меня на шее нитка жемчуга. Губы слишком сильно и ярко накрашены. У меня красная косынка в тон рыжим волосам.
— Мне двадцать девять, — говорю я, называя возраст, проставленный в моих новых водительских правах и паспорте. — Но я ценю твой комплимент. Я слежу за собой. — Я делаю паузу. — А сколько лет тебе?
Он смеется, поднимая свой стакан с молоком.
— Скажем так: моя печень была бы гораздо моложе, если бы я пил только это.
— Молоко полезно для здоровья.
Он ставит стакан и пристально на него смотрит:
— И другие вещи тоже.
— Энди?
Он качает головой:
— Это по работе. Я не могу об этом говорить. Да и тебе это было бы скучно. — Он меняет тему. — Где ты так научилась бросать кости?
— Как?
— Да ладно тебе. Ты всегда бросаешь одинаково, ставя их на ладонь вверх числами, которые тебе нужны. Как ты это делаешь? Я никогда не видел, чтобы кто–то мог контролировать то, как отскакивают кости.
Я понимаю, что перегнула палку. Он умен, напоминаю я себе. И очень наблюдателен, даже когда пьян. Впрочем, пусть он видит во мне что–то необычное. У меня нет времени, чтобы долго пробуждать его интерес ко мне. Он должен быть полностью у меня в руках не позже следующей ночи. Именно тогда я планирую вызволить Джоэла.
Я продуманно отвечаю на его вопрос.
— У меня было много интересных учителей. Может, когда–нибудь я тебе о них расскажу.
— А, может, сейчас, этой ночью?
— Этой ночью? Да через час уже солнце взойдет.
— Мне не надо идти на работу, пока оно не сядет. — Он тянется через стол и берет меня за руку. — Ты мне нравишься, Лара. Действительно нравишься. — Он делает паузу. — У меня такое чувство, что я тебя уже когда–то видел.
Я качаю головой. Неужели он ощутил сходство между Джоэлом и мной?
— Мы никогда не встречались, — говорю я ему.
Глава седьмая
