Клятва орков

плохая жизнь. По крайней мере, пока не попадется кто-то, кто окажется сильнее вас.

— Корр, — подтвердил Бальбок.

— Корр? — Раммар бросил на него недоверчивый взгляд. — Ч-что это значит?

— Ну, хм, звучит очень разумно.

— Это, говоришь ты, звучит разумно? — скрипнул зубами Раммар, ничего не понимая. — Ты что, последние остатки разума растерял, ты, фурункул на сморщенной заднице тролля? Да что ж ты за орк вообще?

— Но ведь все не так уж плохо, — убежденно ответил Бальбок. — Мы будем сражаться каждый день и за это будем получать еду и питье…

— Сражаться, жрать и пить — я понял, — раздраженно кивнул Раммар. — Вот и все, о чем ты в состоянии думать. То, что этот жалкий недоумок-карлик предал и продал нас, тебя, похоже, не волнует?

— Не то чтобы, но…

— Что он вместо нас поведет теперь отряд в Каль Анар и заберет себе всю славу, а также, вероятно, и награду, когда мы почти что завершили свою миссию, тебя не волнует?

— Нет, но…

— Что он трусливо заманил нас в ловушку и делает одно дело с человеком, тебя, наверное, тоже не беспокоит?

— Нет же, — возразил Бальбок, — но, судя по всему, поделать с этим мы ничего не можем.

— Совершенно верно, — согласился с ним Ортмар фон Бут, с ликующим видом потирая руки. — Люди мастера Ганцвара отведут вас в Сундарил, где вы проведете остаток своих дней на арене. Вам не доведется скучать, потому что долго это, вероятно, не продлится, — он зловеще рассмеялся в бороду.

— А что с остальными? — поинтересовался Бальбок.

Ортмар снова рассмеялся.

— Когда мастер Ганцвар со своими людьми напал на них из засады, я громко крикнул, что нас атаковали охотники за головами, после чего эти героические отважные воины бросились наутек при виде численного превосходства. Раммара оглушили дубинкой, а я держался сзади и делал вид, будто собираюсь принести себя в жертву ради орка. Я отыщу обоих людей и гнома, расскажу им, что вас схватили охотники за головами, и наплету, что я сделал все зависящее от карлика, чтобы освободить вас, но, когда это оказалось невозможно, я с тяжелым сердцем решил принять командование отрядом.

— Проклятый шноршер! — разбушевался Раммар, мечась в цепях. — Жалкий мошенник! Я затолкаю бороду тебе в глотку и прочищу тебе ею кишки, ты, отвратительный, жалкий, подлый…

— Это доставило мне удовольствие, — произнес Ортмар, не обращая внимания на бушующего орка, и поклонился. — Благодарю вас, дорогой Ганцвар, — добавил он, обращаясь к предводителю людей, и в следующий миг скрылся в подлеске.

— Ну, погоди! — в беспомощном гневе крикнул ему вслед Раммар. — Я найду тебя и тогда собственноручно разорву твой каменный маленький асар, слышишь меня?

Но карлик был уже далеко и не ответил — и обоим оркам, Раммару и Бальбоку, стало ясно, что они оказались по самые уши в шнорше…

Мрачную яму освещал только свет факелов, падавший в темное отверстие. На полу ее лежало извивающееся существо.

Оно было старо. Настолько старо, что часть его помнила начало времен, дни, когда силы космоса вступили в конфликт и сражались за право властвовать над миром.

В свете последних событий то далекое прошлое, о котором рассказывалось только в мифах и легендах, было уже не важно.

Долгое время создание спало, вытянувшись во весь рост, обреченное на дрему длиной в тысячелетия. Но оно не было побеждено по-настоящему, и сон его не был крепок и глубок. Напротив, оно то и дело шевелилось, пользуясь последней искоркой жизни, оставшейся в нем, для того, чтобы покинуть тьму и выйти в мир смертных в поисках новой пищи. Однако только раз ему повезло, и оно наткнулось на существо, превосходящее его злобой, воля которого была направлена на умножение собственной силы.

Существо отдало ему свою силу — и было глубоко разочаровано. Потому что слуга, каким бы сильным он ни был, проиграл в битве со светом. Он развязал две кровопролитные войны и дважды был побежден, поэтому создание было вынуждено вернуться в темноту, раненое, почти умирающее…

Ему снова пришлось ждать столетия.

Столетия, когда миром правили эльфы и царил свет.

Но где свет, там и тень…

Дремлющее, находящееся на грани небытия существо ощутило сотрясение в структурах космоса, означавшее усиление тьмы. Что-то, очень долго дремавшее, зашевелилось, и поэтому существо тоже пробудилось от летаргического сна, чтобы еще раз (последний) выйти в мир.

И там, в темном потайном месте, где существо меньше всего этого ожидало, оно наткнулось на дух, устремления которого были еще больше, чем у того, предыдущего слуги, направлены на владычество, месть и разрушение.

От этой темной души существо освежилось и набралось сил. А затем принялось строить планы — планы, каким образом победить свет и позволить воцариться тьме.

Разгорался конфликт, в котором снова будет решаться судьба Землемирья. Существо подготовилось к этому. Его дети были вездесущи, сообщая ему обо всем — и все развивалось именно так, как существо того хотело.

В мрачном помещении раздался смех.

Из Тиргас Лана вышел отряд.

Битва началась…

10. Ойнзохг анн иодашу

Четыре дня прошло с тех пор, как отряд под командованием Бальбока и Раммара покинул Тиргас Лан — четыре дня, в течение которых король Корвин почти не покидал галерею, глядя на восток, куда он отправил орков, карликов, людей и гнома, которым должно удасться то, что не удавалось никому прежде: раздобыть информацию о темной силе, которая крепла на востоке, и, возможно, обезвредить ее.

Корвин по-прежнему не мог примириться с мыслью о том, что вверил судьбу империи в лапы двух братьев. Хотя он сам узнал, что пророчества Фаравина Видящего — нечто гораздо большее, чем пустая стариковская болтовня, его доверие пророчествам все же не заходило настолько далеко, чтобы побороть свою неприязнь к оркам. Охотнее всего он отправился бы в поход сам, чтобы сделать то, что необходимо сделать, но его место было здесь, в Тиргас Лане; власть нового короля была еще недостаточно прочна, чтобы можно было оставить трон на продолжительное время. В случае его ухода велик риск того, что распадется все построенное за прошедшие месяцы и выкупленное кровью его солдат.

Король почти не спал, а когда ему удавалось заснуть, то большей частью его мучили кошмары, в которых он видел, как по стране ползут темные тени — тени, принимавшие вид человека, преодолевающего стены города и слоняющегося по улицам. Где бы тени ни появились, повсюду воцарялись страх и ужас, а сопутствовал им едкий запах чумы.

Они неудержимо прокрадывались, пошатываясь, ползком… Создания, которые были скорее мертвы, чем живы, и тем не менее двигались, исполненные темной, жуткой волей, направлявшей их шаги и командовавшей ими. Они приближались к цитадели, возвышавшейся в центре города, шаркая, подбирались к большим воротам, сжимая в костлявых руках зазубренные сабли и мечи.

Во сне Корвин видел, что они подступают, и чувствовал, как его охватывает леденящий ужас.

Затем — пронзительный крик…