Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний)

Мои губы влажные от крови. Я пытаюсь слизать её с губ. Когда включается свет, я поворачиваюсь к консультантам Элен, Уолтеру, Норберту и Линде из «Microsoft» и говорю: спасибо за ваш визит. Мой рот блестит от крови. Кровь растекается в щелях между зубами.

Ты можешь проглотить больше пинты[48] крови, пока тебя не стошнит.

Бойцовский клуб — завтра. И я не пропущу его.

Перед презентацией Уолтер из «Microsoft» улыбнулся своей широкой белозубой улыбкой, как с рекламы стоматологических услуг. Белоснежная улыбка на загорелом лице цвета картофельных чипсов, поджаренных на барбекю. Уолтер пожал мою руку своей мягкой белой рукой с перстнем-печаткой.

Уолтер сказал: страшно подумать, что стало с тем, другим парнем.

Первое правило бойцовского клуба: ты не говоришь о бойцовском клубе.

Я сказал Уолтеру, что я упал.

Я сам это с собой сделал.

Перед презентацией, когда я сидел напротив босса, рассказывая ему, какой момент в сценарии соответствует какому слайду, и где нужно запустить видеофрагмент, он спросил: во что ты ввязываешься каждый уикенд?

Я просто не хочу умирать без единого шрама, ответил я. Сейчас не важно иметь прекрасное тело. Вы же видели эти коллекционные машины пятидесятых годов, которые до сих пор как будто только сошли с конвейера. Бред какой, а?

Второе правило бойцовского клуба: ты не говоришь о бойцовском клубе.

Может быть, во время обеда официант подойдет к твоему столику. И у официанта будут чёрные круги вокруг глаз как у гигантской панды. Это после бойцовского клуба, где ты видел его голову прижатой к бетонному полу коленом двухсотфунтового грузчика. Он всаживал кулак твоему официанту в переносицу снова и снова, с глухими звуками, которые были слышны даже сквозь рёв толпы. И так — пока официант не смог вдохнуть и, брызгая кровью, крикнуть: стоп!

Но ты ничего не скажешь, потому что бойцовский клуб существует только в часы между началом и концом бойцовского клуба.

Ты видишь парня, который работает в копировальном центре. Он не может запомнить, как подшивать заказы, или какого цвета бирки крепить к пакетам с копиями. Но месяц назад ты видел его в клубе, и он был богом на десять минут, когда сбил с ног банкира вдвое больше себя и бил его, пока тот не крикнул «стоп».

Это третье правило бойцовского клуба: когда кто-то сдаётся, или теряет сознание, даже если он притворяется — бой окончен.

Каждый раз, когда ты видишь этого парня, ты не можешь сказать ему, как хорошо он сражался.

Бои идут только один на один. Только один бой за раз. Никаких рубашек, никакой обуви. Бои будут продолжаться столько, сколько будет нужно. Это — остальные правила бойцовского клуба.

Люди в бойцовском клубе — это не те же люди, что в остальном мире. Даже если ты скажешь парню в копировальном центре, что он хорошо сражался, ты будешь говорить не с тем человеком.

Тот, кто я есть в бойцовском клубе, — не тот же, кого знает мой босс.

После ночи в бойцовском клубе всё вокруг тебя звучит на полгромкости. Ничто не трогает тебя. Твоё слово — закон. И даже если другие нарушают его или оспаривают — даже это не трогает тебя.

В обычном мире я — координатор отзывов компании в рубашке и галстуке, сидящий в темноте с полным ртом крови и сменяющий слайды, пока мой босс рассказывает людям из «Microsoft», как он выбирает определённый оттенок синего для иконки.

Первым бойцовским клубом были мы с Тайлером, избивающие друг друга.

Когда-то я приходил домой в ярости от того, что моя жизнь не укладывается в мой пятилетний план. И тогда я полировал мебель или копался в машине. В один прекрасный день я был бы мёртв, без единого шрама, и после меня бы остались прекрасная машина и замечательная квартира. Действительно замечательные до тех пор, пока не осела бы пыль, или пока не объявился бы новый хозяин. Ничто не вечно. Даже Мона Лиза разрушается.

После бойцовского клуба я могу пошатать языком половину зубов во рту.

Может быть, самосовершенствование — это не ответ.

Тайлер никогда не знал своего отца.

Может быть, саморазрушение — это ответ.

Мы с Тайлером всё ещё ходим в бойцовский клуб. Бойцовский клуб теперь находится в подвале бара, после того, как бар закрывается в субботу вечером. И каждую неделю я прихожу, и в нем всё больше людей.

Тайлер выходит под единственную лампу в центре темного бетонного подвала. Он видит свет, отражённый в глубине полусотни пар глаз. Первое, что говорит Тайлер, это: первое правило бойцовского клуба — вы не говорите о бойцовском клубе.

Второе правило бойцовского клуба, говорит Тайлер, вы не говорите о бойцовском клубе.

Я знал своего отца шесть лет. Но я не помню ничего. Мой отец создаёт новую семью в новом городе каждые шесть лет. Это не похоже на семью, скорее — на создание филиалов.

Ты видишь в бойцовском клубе поколение мужчин, взращённых женщинами.

Тайлер стоит под единственной лампой в полуночной тьме подвала, полного людей. Тайлер оглашает остальные правила. Бои идут только один на один. Только один бой за раз. Никаких рубашек, никакой обуви. Бои будут продолжаться столько, сколько будет нужно.

И седьмое правило, говорит Тайлер. Если это твоя первая ночь в бойцовском клубе — ты должен драться.

Бойцовский клуб — это не футбол в телевизоре. Это не то, что смотреть на людей, находящихся от тебя за полмира, избивающих друг друга живьём через спутник с двухминутной задержкой, с рекламой каждые десять минут, с паузой для идентификации станции. После того, как ты побывал в бойцовском клубе, смотреть футбол по телевизору — всё равно, что смотреть порнографию вместо того, чтобы как следует трахнуться.

Бойцовский клуб становится причиной того, чтобы ходить в спортзал, стричь волосы и ногти. Спортзалы, в которые ты ходишь, наполнены парнями, старающимися походить на мужчин. Как если бы быть мужчиной означало выглядеть как сказал скульптор или дизайнер.

Как говорит Тайлер, даже яйцо может назвать себя крутым.

Мой отец никогда не ходил в колледж, так что было действительно важно, чтобы в колледж ходил я. После колледжа я позвонил ему по межгороду и спросил: что теперь?

Мой отец не знал.

Когда я нашёл работу, когда мне было двадцать пять, межгород, я спросил: что теперь?

Мой отец не знал. Так что он сказал: женись.

Я как тридцатилетний мальчик. Я спрашиваю себя: другая женщина — это тот ответ, который мне нужен?

То, что происходит в бойцовском клубе, не выразишь словами.

Некоторым парням нужна драка каждую неделю. На этой неделе Тайлер сказал, что только первые пятьдесят войдут внутрь, и всё. Не больше.

На прошлой неделе я вызвал одного парня, и мы попали в список сражающихся. У него, наверное, была тяжёлая неделя. Он зажал руками мою шею «полным нельсоном» и бил моей головой о бетонный пол, пока мои зубы не разорвали щёку изнутри, а глаз не заплыл и не закровоточил. Когда я смог выговорить «стоп», я посмотрел на пол, и там остался кровавый отпечаток половины моего лица.

Тайлер стоял рядом со мной, мы оба смотрели вниз на большое кровавое «О» моего рта и кровавое пятно на месте глаза, смотрящее на нас с пола.

Круто, сказал Тайлер.