Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний)

поднимая листья, чтобы убить улитку или слизня.

Марла спрашивает, что здесь происходит?

Клочья волос виднеются в земле. Волосы и дерьмо. Костяная мука и сухая кровь с бойни. Растения растут быстрее, чем космические мартышки могут их подрезать.

Марла спрашивает: что будет дальше?

Как бы это сказать…

В грязи я замечаю блеск золота, и наклоняюсь посмотреть.

Что будет дальше, говорю я Марле, я не знаю.

Похоже, нас обоих бросили.

На краю поля моего зрения космические мартышки в чёрном суетятся вокруг, каждый со свечой.

Золотой блеск в грязи — это зуб с золотой коронкой. Рядом с ним видны ещё два зуба с серебряными коронками. Это челюсть.

Я говорю: нет. Я не знаю, что будет дальше.

И я зарываю один, два, три зуба в грязь, волосы, дерьмо, кости, кровь — туда, где Марла их не увидит.

Глава 19

ВЕЧЕРОМ В ТУ ПЯТНИЦУ Я ЗАСНУЛ НА РАБОТЕ ЗА СТОЛОМ. Я проснулся, сидя за столом, лицом на сложенных руках. Звонил телефон. Все уже ушли. Мне снилось, что звонит телефон, так что не было понятно, то ли реальность просочилась в мой сон, то ли сон в реальность.

Я отвечаю по телефону: обязательства и ответственность. Это мой отдел. «Обязательства и ответственность».

Солнце садится. Облака размером с Вайоминг или Японию направляются в нашу сторону. Не то, чтобы у меня на работе было окно. Все наружные стены — это стекло от пола до потолка. Где бы я ни работал — везде стекло от пола до потолка. Везде вертикальные жалюзи. Везде промышленные ковры с коротким ворсом с небольшими надгробиями там, где компьютеры включаются в локальную сеть. Лабиринт рабочих закутков с перегородками, обитыми фанерой.

Где-то гудит пылесос.

Мой босс ушёл в отпуск. Он послал мне E-mail и исчез. Я должен подготовиться к формальному отчету через две недели. Зарезервировать конференц-зал. Расставить игрушки по полкам. Обновить свое резюме. Всё в таком духе. Они готовят процесс против меня.

Я — Полнейшее Отсутствие Удивления Джека.

Я достоин жалости.

Я поднимаю трубку. Это Тайлер. Он говорит: выходи, на стоянке тебя ждут люди.

Я спрашиваю, кто они.

Они ждут тебя, говорит Тайлер.

Я чувствую запах бензина на руках.

Тайлер продолжает: иди на дорогу. У них машина. У них «Cadillac».

Я всё ещё сплю.

Я даже не уверен, что Тайлер — не мой сон.

Или что я не сон Тайлера.

Я нюхаю пахнущие бензином руки. Никого нет рядом. Я встаю и выхожу на стоянку.

Парень из бойцовского клуба занимается машинами. Он припарковался у обочины в роскошном чёрном «Corniche». Всё, что я могу — это смотреть на него, весь чёрный и золотой, сигарета автомобиля, готовая увезти меня неизвестно куда. Механик, вылезший из машины, говорит мне не волноваться, он поменял номера с другой машиной с долговременной парковки в аэропорту.

Наш механик из бойцовского клуба утверждает, что может завести что угодно. Два провода, выдранных из рулевой колонки. Прикоснись одним проводом к другому — ты замкнёшь контакт с соленоидом стартера и получишь машину, готовую к поездке.

Или так, или подбери код ключа через дилера.

Три космических мартышки на заднем сидении в чёрных рубашках и чёрных брюках. Не видь зла. Не слышь зла. Не говори зла.[78]

Я спрашиваю, так где Тайлер?

Механик из бойцовского клуба открывает мне дверцу «Cadillac» как настоящий шофёр. Механик высокий и худой, с плечами как перекладина телеграфного столба.

Я спрашиваю, мы собираемся встретиться с Тайлером?

На переднем сиденье меня ждёт праздничный торт со свечами, которые вот-вот зажгут. Я залезаю внутрь. Мы стартуем.

Даже спустя неделю после бойцовского клуба у тебя не вызывает трудностей ехать на пределе скорости. Может быть, уже два дня у тебя кал чёрного цвета от внутренних кровотечений, но ты такой крутой. Все остальные машины едут вокруг тебя. Машины выстраиваются следом. Озлобленные водители показывают тебе средний палец. Незнакомцы ненавидят тебя. Совершенно ничего личного. После бойцовского клуба ты так расслаблен, что тебе просто всё равно. Ты даже не включаешь радио. Может быть, у тебя трещина в рёбрах, расходящаяся при каждом вдохе. Машины сзади мигают фарами. Солнце садится, золотое и оранжевое.

Механик внутри, за рулем. Праздничный торт на сиденье между нами.

На парней вроде нашего механика страшно смотреть в бойцовском клубе. Эти костлявые парни, они никогда не сдаются. Они сражаются, пока не превратятся в сплошную рану. Белые парни, похожие на скелеты в жёлтом воске, с татуировками. Чёрные парни, как вяленое мясо. Эти парни обычно ходят вместе, как ты можешь их представить в «Narcotics Anonymous»[79]. Они никогда не останавливают бой. Как будто он весь — энергия, двигающийся так быстро, что фигура смазывается по краям. Эти парни спасаются от чего-то. Как будто у них остался только один выбор: каким образом умереть. И они хотят умереть в бою.

Им приходится сражаться друг с другом, этим парням. Никто больше не вызовет их на бой. Они не могут сражаться ни с кем, кроме другого такого же дёрганого и костлявого парня из костей и энергии. Потому что никто больше не согласится сражаться с ними.

Смотрящие на их бой даже не кричат. Всё, что ты слышишь — это дыхание сражающихся, вырывающееся сквозь стиснутые зубы. Шлепки рук в поисках опоры. Свист и звук удара, когда кулак бьёт и бьёт в пустые ребра, зажатые в клинче. Ты видишь сухожилия, мышцы, вены под кожей мечущихся бойцов. Кожа сияет, потеет, вся в рубцах, блестит от влаги под единственной лампой.

Проходит десять минут. Пятнадцать.

Запах пота этих парней напоминает запах жареного цыпленка.

Двадцать минут бойцовского клуба. Наконец, один из них падает.

После боя двое бывших наркоманов повисают друг на друге до конца ночи, опустошённые, улыбающиеся при мысли о том, как они сражались.

После бойцовского клуба механик вечно шатался вокруг дома на Paper Street. Хотел, чтобы я послушал песню, которую он написал. Посмотрел на скворечник, который он сделал. Парень показал мне фотографию какой-то девушки и спросил, достаточно ли она хороша, чтобы на ней жениться.

Сидя на переднем сиденье «Corniche», парень говорит: вы видели пирог, который я для вас испек? Это я сам сделал.

Это не мой день рождения.

Немного масла протекало сквозь кольца, говорит механик, я сменил масло и воздушный фильтр. Я проверил клапана и стартёр. Сегодня должен быть дождь, так что я поставил новую резину на дворники.

Я спросил, что планирует Тайлер.

Механик открыл пепельницу и вдавил прикуриватель.

Он говорит: это что, проверка? Вы проверяете нас?

Где Тайлер?

Первое правило бойцовского клуба — ты не говоришь о бойцовском клубе, говорит механик. Первое правило проекта «Увечье» — никаких вопросов.