При виде Курца, от ощущения его присутствия, демоническое напряжение медленно начало отпускать меня. Я смахнула неожиданные слезинки.
— Как же я рада тебя видеть. Ты уже знаешь, да?
— Тихо, не волнуйся. Кравер постарается не допустить, чтобы о твоем исчезновении стало известным раньше рассвета. Да и этому…хм… Советнику выгодно, чтобы ты сбежала по-тихому. Видимо он не сразу понял, кто ты. И давай пойдем отсюда. Все же лучше тебе как можно скорее оказаться как можно дальше.
Я смотрела на него. Очень тихо спросила:
— Курц, а разве ты пойдешь со мной? Разве твое место не здесь? — Он кивнул, — А теперь подумай и скажи честно, так, как оно должно быть.
Я прижалась к нему.
— Ты прости, Курц, но я не могу остаться с тобой. И тебе не место со мной. Ведь так? — он снова кивнул.
Я улыбнулась и отстранилась. Он отдал мне мою сумку.
— Я там шаршаха тебе положил. Ты им недавно напилась. Помни, что суточная норма — два глотка, этого обычному человеку на сутки хватает. Ну, и другой еды на всякий случай.
— Да? Я все думала, чего же мне есть-то не хочется.
Мы молча смотрели друг другу в глаза. Мужчина, что чуть не стал моей жертвой, тихо ушел.
Я вздохнула:
— Не люблю прощаться. Удачи тебе, Курц. Надеюсь, вы с Кравером со всем справитесь. Не поминай меня лихом.
Я резко развернулась и пошла прочь. Услышала шепот: 'Прощай, Конни'. Оглянулась. Курц улыбнулся мне, махнул рукой и пошел обратно в лагерь.
Минут пятнадцать я просто шла. Одна. Свободна. В душе царило опустошение. Столько всего случилось. За такое малое время. И сегодня вечером. И вообще в этом мире. Сколько я здесь? Сосчитала: два дня в Проклятом лесу, день в обычном, день у Нока, три дня — дорога до Карреры, день — нашли Кравера, и вчерашний день. Итого девять дней.
Я остановилась. Куда теперь? Солнечное пламя нагрелось. У тебя есть предложение? Далеко, у самого горизонта зажглась теплая точка. Может, еще чего хорошего скажешь? Ну и помолчим.
И я побежала. Вообще, кажется, за последние девять дней я прошла-пробежала расстояние большее, чем за всю прошлую жизнь. Сейчас она вспоминается как цветной и яркий сон, увиденный очень давно.
Я бежала и все ускоряла темп. Кто когда-нибудь бежал только ради удовольствия движения меня поймет. Ни ради фигуры, ни ради физической формы, ни ради здоровья, ни ради чего бы то ни было, только ради удовольствия. И ничто не мешало моему бегу. Я не смотрела вокруг, только вперед. А та теплая точка приближалась.
Вот моя цель. Ночь только перевалила середину.
А тут красиво. И безлюдно. Передо мной была гора — не гора, слишком низко, холм — не холм, слишком высоко. Будешь горой. Я на холме была, в лесу была, на дороге была, в военном лагере была и в тюрьме была. А вот на горе меня еще не было.
Под горой быстрая речка. Искупалась. Люблю бегущую воду. Она успокаивает. Смывает не только физическую грязь и уносит прочь. Раскинув руки, я танцевала под звездами. Потом полезла вверх. Туда, куда я бежала.
Это оказалась небольшая пещерка с узким входом. Солнышко, ты именно сюда меня вело? Камешек нагрелся и слабо засветился. И пещера ему ответила. Стены, свод и пол также мягко и очень тепло засияли. Каменный пол оказался таким мягким. Я свернулась и уснула.
Просыпаться не хотелось. Я долго валялась с закрытыми глазами, тихо млея от удовольствия. Как хорошо!
Но долго лежать все равно не будешь, как бы хорошо ни было. Огляделась. Лежу на мягком каменном полу (не спрашивайте, как камень может быть мягким, не знаю, но по ощущениям — классно). Вся поверхность мягко светится, как и Солнечное пламя. Оно словно напитывалось этим светом. Резерв полон под завязку. Тоже отличное ощущение. Встала. Вышла наружу. Вид — обалденный. Жаль, что не чую доступной мне еды в округе. Я бы здесь жить осталась.
Солнце уже почти зашло. Кстати, есть мне не хотелось. А я только 'чайку' то и попила два дня тому. Как там его, шаршах вроде. Спустилась к воде. Снова поплескалась. Никаких дальнейших планов не было. Да и ничего не хотелось. Никакой цели. Искать архимагов? Зачем? В родной мир вернуться? Зачем? Придумывать, чем себя здесь занять? Полная апатия.
Как там Курц? Я напряглась и вздрогнула. Он ранен. Ему плохо. Очень плохо. Я оглянулась туда, откуда вчера пришла. Я его бросила. В принципе, я ему ничем не обязана. Мы квиты. Там война. Сегодня, кажется, должно было быть сражение. Может, оно еще идет. Там Курцу плохо.
И я снова бежала.
Остановилась, только когда вылетела на прогалину, где люди были. На меня, ощетинившись мечами, очень неприветливо смотрели пять человек. Воинов.
— О, знакомые все лица, — пропела я. Главное не паниковать и потихоньку смотаться, — Как жизнь? Чего вернулся?
На меня смотрел давешний пленник. Страх и отвага. Век помнить буду.
— Да ничего, воюем, — нет, таким голосом только романтические глупости на ушко нашептывать.
— Получается?
— Нет, — классный разговор, да?
— А что так?
— Нас прокляли и лишили противника, — мечи чуть-чуть опустились.
— Да что ты говоришь! Давай я посмотрю, — главное заговаривать зубы подольше, чтобы народ не опомнился и не кинулся. Присмотрелась.
— А ты прав, и кто же вас такой паутинистой пакостью наградил?
— Знал бы — убил бы, — он спрятал меч. Хороший знак.
— Хочешь, попробую снять? Не факт, что получится, но хуже не будет.
— Освальд, ты ее знаешь? — настороженно спросил один из воинов.
— Знаю.
— Мальчики, а давайте пока я паутинку снимаю, вы расскажите, что значит 'противника лишили'? А то я не в курсе.
Осторожно подошла к Освальду, кажется это его имя.
Пока выпутывала из паутины, краем уха слушала интересную повесть, как сошлись две армии. Там в получасе пути лес кончается. И на сарготском берегу Риллы (это река крупная, разделяет Осту и Саргот) в удобной долине армию Саргота поджидала армия Осты, которая еще несколько дней назад Риллу перешла.
