сейчас я очень ясно это поняла. Я ведь не только и не столько ими убиваю, да? Ведь даже разорванное горло не приводит к моментальной смерти, у человека остается несколько секунд. Да и 8–9 сантиметров гребня в живот тоже не станут причиной мгновенной смерти, скорее достаточно долгой агонии. А после моих ударов падают уже трупы.
— Магия. Божественная магия.
— Как и вся эта Башня, да? Так это правда, что она стоит только благодаря божественному благословлению, и что ты, хозяин Башни, находишься под особым благоволением самого бога?
— Да, это абсолютная правда, — а вот тут не соврал. Вот только мне все равно, кто там к тебе благоволит. Я тебя убью, и никто мне не помешает.
— Оооо, как интересно, — мед в ближайшие пару лет я есть точно уже не буду.
— У меня для тебя есть сюрприз.
— Это что-то вкусненькое?
— Нет, — я вздрогнула от прорезавшихся стальных нот, — Это чтобы ты не питала никаких иллюзий.
— О чем ты? Ты не будешь со мной нежным? — обиженный ребенок мне и в подметки не годится.
— О нет, я буду с тобой нежным, — его зрачки расширились, — А вот ты уже никогда не убежишь от меня.
Что у него за пунктик насчет бегов? Он мне почти всю игру поломал.
В дверях кто-то показался. Некто просто гороподобный. И этот некто втащил почти бессознательного Зандра.
— Зачем он здесь?
— Чтобы ты сразу поняла, что со мной не стоит шутить! — ух, какой рявк. Вот только моей ауры на уровне щиколоток ты не заметил.
— О чем ты? Какие шутки? Разве он может сравниться с тобой?
— Вот именно! Он лишь прах под моими ногами.
— И это не вызывает сомнений. Так о чем ты? Я не понимаю.
— Так ты не понимаешь? — он приблизился вплотную, подтянул меня к израненному телу, и вкрадчиво прошептал, — И ты не хочешь его вылечить?
— Хочу, это инстинкт, часть моего дара, мне бывает иногда сложно с этим бороться. Ты хочешь, чтобы я его вылечила?
— О нет, не сейчас.
— Ты делаешь мне больно. У меня же синяки на руках останутся. За что?
— И ты не уйдешь от меня к нему? — его глаза лихорадочно блестели. Ой, кажется, эмоциям он все же уже поддался, вот только не тем, какие мне нужны были. Что же между этими двумя произошло?
— Никогда, — я страстно выдохнула ему в лицо, — Как ты только мог так подумать. Хочешь, я поклянусь своей жизнью и душой, что никогда не предпочту тебе другого? Выбери клятву и я принесу ее.
О да, другого я не предпочту, моей первой осознанной жертвой будешь именно ты. А второй вот этот громила. Что за? Моя аура отскочила от этого шкафа. Это же кристраит. Вот так новость.
— Да, именно так! Ты поклянешься всеми богами!
— В храмах перед алтарями?
— Нет, прямо сейчас. Нарек, принеси святыню.
— Дорогой, может, ты уберешь это отсюда, — я указала на Посвященного, — Он несколько портит вид комнаты.
Почти утративший контроль над собой архимаг захохотал:
— Слышишь? Слышишь? Это мое проклятье работает! Ни одна женщина больше никогда не обратит на тебя свой взор!
Они что, кого-то не поделили, а мне отдуваться? Но ауру я подняла уже до его колен. Радар пахал во всю мощь. Вниз через всю эту стражу мне не пробиться. Да и с магическим лифтом не разобраться. Кристраит остается спокойным и может в любой момент отрезвить хозяина. Правда, у меня есть последнее оружие. Вежливое пожелание демона. Одно или два слова и здесь все в радиусе четырехсот шагов разлетится мелкой пылью, прахом.
Но и сама я грохнусь с такой высоты, что и костей не соберу. И Зандра обреку на верную смерть. Хотя, он, видимо, и так не жилец. Даром что успел перейти на первую ступень. Чувство опасности звучало набатом, когда кристраит вернулся. Поставил какой-то сундучок на столик.
Акури подошел, открыл крышку, и комнату залило то самое тревожное ощущение, которое я поймала в храме Коварраля.
— Что это?
— Это сама суть божественной силы, оставленной мне в распоряжение. Вот здесь ты и поклянешься! Давай же!
— Как скажешь, дорогой. Но сначала позволь мне кое в чем признаться. Ты обо мне не все знаешь. Нет-нет, милый, никого другого, кроме тебя не жаждет мое сердце. Просто у меня есть еще одна способность. Она не часто себя проявляет. Я умею предсказывать будущее. И вот прямо сейчас я чую, что не могу промолчать. Позволь мне сказать, — я молитвенно сложила руки перед грудью, — Это большая тайна, которую не должен узнать больше никто.
— Говори, — он милостиво кивнул, — Но помни!
— Да, мой могучий, не сомневайся во мне, — пока я несла эту чушь, перенаправила большую часть ауры на Зандра, исцелила его и влила еще два исцеления, свернув их на потом. Может быть, это убережет его, позволит выжить. На архимага можно уже почти не отвлекаться. Он не успеет мне помешать, а пустой резерв, это ведь только до убийства, — Запомните же слова истинного пророчества! Когда на наргарский престол взойдет король-кобель, он должен будет назвать своего двадцать первого сына Курцем! А третий сын его будет бродягой!
Я развернулась к Зандру:
— Это я для тебя сказала, запомнил?
И повернулась к кристраиту:
— Будь так добр, сдохни.
И мир замедлился. Вот архимаг плетет что-то убойное. Вот горообразный шкаф взрывается бесконечно чистым светом, в лучах которого все рассыпается прахом. Вот вокруг Посвященного вспыхнуло защитной пленкой первое исцеление. Вот Акури, все, что было в комнате, а также пол и стены разлетелись невесомой пылью, и мы с Зандром начинаем свое долгое падение. Мы нашли взглядом глаза друг друга и, кажется, он понял все, что я хотела сказать.
А потом мир раздвоился. Вот я все быстрее и быстрее падаю, но одновременно я стою в центре огромного цветка в пустом месте, расчерченном квадратами, и держу в руках гнилое яблоко. Вот та я, которая стоит, выбрасывает яблоко и выпрыгивает на пустое поле. А та я, которая падает, растворяется в фиолетовой вспышке. И тут же вторая исчезает таким же образом.
Глава 14
