Седовласый профессор, поблескивая очками, потрепал парня по плечу:
— Томми, понимаешь, тут еще такое дело. В общем-то, я не специализируюсь по таким болезням, у меня несколько иной профиль, я сделал все что мог. Я испробовал на тебе все свои методы, и, как видишь, результат почти нулевой. Поэтому, я и думаю, что в клинике Тэмы Робинсон, тебе могут серьезно помочь. Я даже в этом убежден, потому что Тэм уже помогла многим, с очень похожими симптомами. Правда, она немножко странный человек, но я думаю, тебе с ней будет легко. С ней работает хороший молодой специалист. Его специальность — кошмары. Он талантливый, о нем последнее время пишут почти во всех журналах по психиатрии, он часто ездит на всевозможные международные симпозиумы, к его методам и его замечаниям начинают прислушиваться. Правда, у него несколько не стандартные методы лечения, но и думаю, что именно такими методами и можно поднять тебя и избавить от твоих навязчивых видений. Так что давай попробуем, если ты не против.
Томми как-то замялся. Ему, честно говоря, уже надоело переезжать из клиники в клинику и лечиться. Ему уже хотелось успокоиться. Но видение преследовало, и юноша согласно кивнул головой.
— Хорошо, док, я согласен. Давайте попробуем и это.
— Ну вот, я знал, что ты согласишься. Внизу уже стоит машина, на которой тебя и завезут к моему приятелю, а я ему позвоню и тебя встретят. Так что не волнуйся, все будет очень хорошо.
— Надеюсь, — как-то неуверенно ответил Томми и начал складывать в сумку свои немногочисленные вещи.
За долгие годы мытарств по разным клиникам и лечебницам Томми приспособился к тому, что ему часто приходится переезжать. И поэтому вещей у него было немного, все они легко вместились в одну большую, защитного цвета сумку. Томми легко поднял ее, забросил на плечо и в сопровождении седовласого профессора вышел на крыльцо, где уже стояла машина. Томми устроился на заднем сиденье, водитель завел мотор и машина помчалась по красивой проселочной дороге.
Санитар какое-то время обеспокоенно смотрел на Томми. Он уже привык ездить с душевнобольными и был готов ко всяким неожиданным выходкам. Но, увидев, что парень ведет себя смирно, он успокоился и, отвернувшись, стал смотреть на дорогу.
Томми какое-то время бодрствовал, оглядываясь по сторонам на проносившиеся мимо вековые ели, на густой кустарник, на ранние цветы, разбросанные по откосам дороги. Но вскоре качка и встряхивание утомили его. Он откинул голову на спинку сидения и задремал.
Санитар обратился к водителю.
— Слушай, везет же этим психам, — негромко сказал он. — В таких местах отдыхают. Я бы и сам не против с хорошей какой-нибудь подружкой провести здесь пару месяцев, а ты?
Водитель закурил, посмотрел по сторонам и сказал:
— Ну так а я что, и я бы с удовольствием провел с какой-нибудь привлекательной молодкой.
На этом их разговор и кончился. Машина свернула с проселка и помчалась по узкой дороге к ферме, переоборудованной под психиатрическую лечебницу. Машина въехала во двор, где стояло несколько молодых людей. Один из них, обратившись к другому, сказал:
— А вот и новенького привезли. Ты рад?
Тот заулыбался и сказал:
— Я очень рад. Я всегда рад новеньким. Он, наверное, такой же, как и мы.
— Да, конечно, такой же, как и мы. Каким же ему еще быть? Сюда же нормальных не привозят.
— Хм… Ты что, считаешь, что мы ненормальные?
— Да нет, я считаю, что мы нормальные. Все вокруг просто ненормальные.
— А, ну да. Да, да.
Машина остановилась, санитар выскочил из нее и открыл дверь.
— Ну что, Томми, конечная остановка, выходи.
Томми, проснувшись, внимательно огляделся по сторонам. Он прижимал к себе сумку и сидел, сжавшись, на заднем сиденье. Он как-будто пытался стряхнуть с себя только что виденное, но никак не мог припомнить, что именно привиделось ему только что. Он чувствовал — это было ужасным видением, страшным, от которого все еще вздрагивали его руки и спина покрывалась холодным потом.
— Подождите, — сказал он. — Я должен сосредоточиться.
Он снова откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. И тут на него снова снизошло озарение: он моментально вспомнил то, что приснилось ему по дороге, в мельчайших подробностях.
Санитар выжидающе смотрел на парня, не решаясь поторопить его. А Томми вспоминал.
Он видел себя двенадцатилетним, бредущим по лесу. Лил страшный дождь, в темноте сверкали молнии, и лишь только робкий луч карманного фонарика разрывал темноту между сполохами молний. На Томми была толстая прорезиненная рыбацкая куртка. Он куда-то спешил, сам не понимая куда и зачем. И вот блеснул свет очередной вспышки, озарившей небольшую поляну на берегу незнакомого ему лесного озера.
Мальчик остановился в нерешительности и спрятался за кустами, потому что посередине этой поляны высился деревянный крест, с прибитой табличкой, на которой масляной краской было написано неровными буквами «Веселый Роджер». Двое мужчин, вконец промокших под дождем, но не обращавших на это внимания, раскапывали могилу. Один торопил другого:
— Он где-то здесь, где-то здесь. Давай быстрее, быстрее.
И двое мужчин тяжелыми заступами, как на перегонки, раскапывали могилу, углубляясь все дальше и дальше в землю.
Один светил большим фонарем в яму, второй выбрасывал наверх тяжелую слипшуюся землю. Наконец, лезвие заступа глухо ударилось в доски гроба.
— Давай, давай, выкопаем этого ублюдка и посмотрим на маньяка! — весело и задорно кричал тот, что уже наполовину скрывался в яме.
Мужчины гоготали и улюлюкали. Мальчик, спрятавшись за кустами, с удивлением смотрел на этих двух сумасшедших, которые непонятно зачем пытались раскопать могилу.
Пенился в лужах дождь, казалось, что наступил страшный суд, и на землю обрушилась огромная масса воды.
Мальчик не успевал слизывать со своих губ дождевые капли. Его лицо горело, дождь заливал очки. Томми, прячась за стволом дерева, наблюдал, как все быстрее и быстрее работают мужчины, как все веселее и веселее они гогочут.
Затрещали тяжелые дубовые доски. Мужчины подсунули лезвие лопат под крышку и начали ее отрывать. Они наваливались на черенки лопат всей своей тяжестью, заскрипели гвозди, и крышка с хрустом приподнялась. Мужчины напряглись из последних сил и отодвинули тяжелую крышку. Вспыхнула молния, и двое эксгуматоров замерли, пораженные ужасной картиной, которую увидели в яме.
Они начали дрожать. Тот, который был повыше, в черном резиновом плаще, подавив первый приступ страха, пригнулся к могиле, чтобы повнимательней рассмотреть убийцу-маньяка.
В это время в могиле произошло еле заметное движение. Через мгновение рука с тяжелым острым тесаком поднялась из могилы, и лезвие тесака вонзилось в живот мужчине в черном плаще. Его глаза выпучились, изо рта вырвался страшный нечленораздельный крик, и он рухнул на край ямы.
Второй, в нерешительности, замер, парализованный ужасом.
Убийца-маньяк вырвал окровавленный тесак из живота жертвы и вонзил его в горло второму мужчине. Тот, с недоумением на лице, рухнул в яму.
Томми, не в состоянии сдвинуться с места, смотрел, как из ямы поднялся убийца Роджер. Он видел, как сверкают капли дождя на кровавой, присыпанной землей, маске хоккейного вратаря. Он смотрел, как тяжело ступая, с огромным тесаком в руке, убийца Роджер приближается к нему.
Губы Томми шептали молитву. Он хотел кричать, но язык его не слушался, и только какое-то бульканье и всхлипы вырывались из его горла.
Убийца-маньяк приблизился, сверкающее лезвие тесака, уже вымытое дождем, поднялось над его головой, рука застыла на какое-то мгновение и, разрезая воздух, устремилась к голове мальчика.
В это мгновение Томми встрепенулся. Санитар участливо посмотрел на него и покивал головой.
— Да, тяжелая работенка предстоит доктору Тэм Робинсон, — сказал он водителю.
— Ничего, ничего, я думаю, это не первый и не последний такой у нее.
