— Ну что, парень, выходи, долго ты еще будешь дремать в нашей машине. Нам за другими пациентами надо ехать.
Но Томми сидел неподвижно.
Не хочешь выходить, сиди там, мне, в принципе, насрать, — санитар похлопал в ладоши и направился к крыльцу лечебницы.
Дверь уже распахнулась, и навстречу вышла молодая привлекательная женщина-врач. Она держала в руке тоненькую папку бумаг и спешила к машине.
— Я Тэм Робинсон, — представилась женщина. — И очень рада, что ты, Томми, приехал именно к нам.
Она облокотилась на открытую дверь и с вниманием посмотрела на юношу. Томми в нерешительности замер.
— Если ты сейчас возьмешь вещи, то я тебя отведу и познакомлю с врачом. Так что давай.
Она улыбнулась очень доброй приятной улыбкой. Эта улыбка как бы разрушила барьер отчуждения, который уже начал возникать в душе юноши. Он неторопливо выбрался из машины, забросил на плечо свою большую, защитного цвета сумку и пошел следом за этой молодой привлекательной женщиной. Она ему понравилась с первого взгляда. Он с удивлением рассматривал ее белокурые длинные волосы, которые рассыпались по стройным плечам.
Они вошли в дом, прошли большую гостиную, очень удобную и обставленную хорошей мебелью, остановились у двери. Тэм постучала, из-за двери послышался приятный мужской голос:
— Входите, входите, я давно вас жду.
Женщина и Томми вошли в кабинет доктора Эмишли Лютера.
— Привет, привет, — сказал он, поднимаясь из вертящегося кресла.
— Как дела, сынок? Я Эмишли Лютер. Твои врач. Присаживайся.
Томми и доктор уселись друг против друга. Женщина примостилась на краю стола. Врач изучающе смотрел на юношу.
— Я тебе немного расскажу о порядках, которые существуют в нашем заведении, а потом ты поселишься в своей комнате. Так вот слушай.
Но лицо Томми было отсутствующим. И Эмишли Лютер повторил:
— Ты меня слушаешь?
Томми не отвечал.
— Ты не против, если я тебе расскажу о порядках?
Томми в ответ лишь нервно расстегивал молнию на своей большой спортивной сумке.
— Ты не против? — переспросил Эмишли.
— Хорошо, я слушаю, — вполголоса проговорил парень.
— Ну так вот. Во-первых, наша лечебница очень сильно отличается от всех других. Ты думаешь, мы просто так вынесли ее за город. У нас нет охранников, и тут никто тебе не будет говорить, чем ты должен заниматься, а чем не должен.
Томми рассеянно рассматривал кабинет. Слова Эмишли Лютера доходили до него, как из тумана. Ему нравилось находиться в этом кабинете. Тут ничего не напоминало об обыкновенной психиатрической клинике, разве что немного официальный компьютер на столе доктора. И сам доктор, и Тэм Робинсон вели себя расковано. Женщина сидела на краю стола, закинув ногу за ногу. Доктор вальяжно расположился в кресле на колесиках и барабанил пальцами по подлокотникам. На стенах висели какие-то дипломы с красивыми золочеными печатями и ленточками, скрепленные сургучом, портреты светил мировой психиатрии в тонких багетовых рамках. На полках громоздились специальные медицинские книжки в твердых блестящих обложках.
— Ты, наверное, не слушаешь нас? — спросила Тэм.
— Нет, нет, — Томми приподнял голову. Я слушаю, просто мне интересно осмотреться на новом месте.
— Ну так вот, — продолжал Эмишли Лютер. — Тут ты сам Томми будешь себе начальник. Ты будешь решать, что делать, а чего не делать. Готовься вступить в общество таких же, как ты, и начать новую жизнь. — Эмишли посмотрел в лицо Тэм Робинсон.
Они понимающе улыбнулись друг другу, и Томми, заметив добродушные, веселые улыбки врачей, тоже улыбнулся, но правда ненадолго.
— Так вот, Тэм, — сказал Эмишли, — проведи парня в его комнату. Пусть располагается. Чем скорее он привыкнет, тем быстрее пойдет лечение.
— Хорошо, — кивнула головой женщина, и они с Томми вышли в коридор.
Перед лестницей женщина остановилась.
— Тонни, твоя — первая дверь налево. Поднимайся, там открыто. Замков у нас тоже нет.
Томми благодарно кивнул женщине и пошел в свою комнату. А Тэм вернулась к доктору.
Ну как, Эмишли? Какое твое первое впечатление.
— Да, по-моему, спокойный парень.
— Мне тоже так показалось.
Тэм вновь уселась на стол, а доктор Лютер принялся листать историю болезни нового пациента.
— По-моему, парень ничего, и ему здесь должно понравиться.
— Я тоже так думаю, — Тэм кивнула Лютеру. — Никаких проблем у нас с ним не должно возникнуть.
— Ты ошибаешься, Тэм, диагноз у него довольно серьезный.
— Ну и какой диагноз? — поинтересовалась Тэм.
— А вот, — доктор раскрыл папку. — В двенадцать лет парень убил психопата-маньяка и после этого с ним начало происходить что-то странное. Его преследуют кошмарные видения. Очень сильная неврастения. Вот смотри, — и он водил пальцем по различенному листу, — смотри, какие только терапии к нему не применяли, какие только лекарства в него не вводили, какими только способами его не пробовали лечить и все бесполезно. Теперь он оказался у нас.
Доктор закрыл историю болезни.
Томми вошел в свою комнату и осмотрелся. Он бросил сумку на край постели, сел рядом, расстегнул молнию и вытащил небольшую фотографию в золоченой рамке. На фотографии были его мать и сестра. Он долго и внимательно рассматривал ее, потом снял очки и положил их на фотографию, которая уже лежала на тумбочке. Из кармана джинсов Томми вытащил охотничий нож с тяжелой роговой рукояткой, с широким сверкающим лезвием. Он пару раз щелкнул пружиной, посмотрел на свое отражение в лезвии, закрыл нож и спрятал под край матраса.
Томми угнетала стерильная белизна стен и какая-то холодность и отчужденность комнаты, которая еще не успела принять его, и к которой он еще не успел привыкнуть и обжиться.
Немного подумав, Томми все-таки решил начать распаковываться. Он вытащил из сумки чистое, отутюженное белье, взял его и пошел к стенному шкафу, куда решил его положить.
Открыв дверь, он замер. Прямо на уровне его глаз болтался большой черный паук, величиной с кулак. Паук подрагивал. Томми отшатнулся в сторону. Послышался хохот.
Из второй половинки шкафа вышел двенадцатилетний чернокожий подросток, держа в руках на нитке этого черного резинового паука.
— Ты боишься черных пауков? — улыбаясь во весь рот, спросил негритенок. — Боишься, боишься? Скажи мне.
Томми замешкался.
— Неужели ты боишься резиновых пауков? Так скажи, боишься резиновых пауков на веревке? Боишься? Или не боишься?
Томми молчал.
— Ну, парень, какой же ты трусливый! — с удивлением проговорил негритенок. — Да, ты очень труслив.
Томми отвернулся от него и положил свою одежду на тумбочку.
— В той местности, откуда я родом, учат никого и ничего не бояться. А зовут меня Реджи Крыса. — И
