парень у входа в «Урсулинки» разительно отличался ото всех.
Очередь медленно продвигалась вперед, и вскоре мы оказались в кинотеатре. Он заколебался, пока мы шли по проходу.
- Давай вместе сядем, - выпалила я на одном дыхании. - Этот фильм не стоит смотреть в одиночку.
Он с любопытством взглянул на меня, очевидно взвешивая мои слова, затем серьезно кивнул, ну прямо как ребенок. Парень был красив, по-мужски красив. Он пошел было к свободным местам, но я взяла его за руку и потащила вперед, ряд в восьмой или седьмой.
- Слишком близко! - возразил он.
- Ничего подобного! - заявила я с видом знатока. - Надо сесть поближе, иначе половину пропустишь.
Он крепко сжал мою руку, и мы двинулись к своим местам. В сорок восьмом году никто не снимал пальто, потому что отопления нигде не было. Я улыбнулась ему, устроившись поудобнее в глубоком кресле и ожидая Росселини. Он казался смущенным, или, точнее, это я его смутила. Я полезла в карман и вытащила оттуда американский шоколадный батончик, немного помявшийся среди сигарет, спичек и всякого прочего хлама.
- Ты американка? - спросил он меня по-английски.
- Да. Это шоколадка меня выдала?
- Нет. Твои манеры.
Я рассмеялась:
- Неужели никто никогда не приставал к тебе в очереди в кинотеатр и не тащил за руку в передние ряды?
Теперь мы уже оба смеялись.
- Ты студентка? - спросил он, аккуратно разворачивая шоколадку и стараясь не перепачкать пальцы.
- Искусство, - ответила я, вылавливая из кармана «клинекс».
Он с любопытством осмотрел салфетку:
- Что это?
- Это чтобы руки вытирать. Шоколад всегда течет. Бумажный носовой платок, «клинекс».
- Ага. - Он осторожно взял его чистой левой рукой. - Умно придумано.
- Ты никогда не видел бумажных носовых платков?
- Нет. Среди моих друзей нет американцев. У них у всех в карманах шоколадные батончики и бумажные носовые платки? Они все так с людьми общаются? - Он одарил меня нежной застенчивой улыбкой.
- Не все американцы такие болтливые, как я, но у нас у всех есть «клинекс». - Я растянула губы в улыбке, но тут же пожалела о своей бесцеремонности: она была совершенно не к месту. Нет, даже больше - мы с ним будто бы на разных языках разговаривали. Он смотрел на меня серьезно, в глазах читалась попытка осмыслить глубинный смысл моих слов, а не раскусить шутку. Однако, поняв, что я просто пошутила, он тоже засмеялся. На нем был армейский плащ, толстый голубой свитер с высоким горлом и совершенно неописуемые брюки.
- Меня зовут Милош Керович. Я учусь в Православной семинарии, хочу стать священником.
Свет в зале погас как раз вовремя, чтобы скрыть мое удивление. Весь фильм я только об этом и думала, не в силах осознать услышанное. Священник, православный священник. Господи, помилуй мя!
Мы вышли из кинотеатра вместе, с жаром обсуждая Росселини, и в итоге добрались до войны. Он воевал в горах вместе с четниками4, затем прошел через немецкие лагеря.
- Сколько тебе лет? - поинтересовалась я.
- Почти двадцать два.
- Но ты был слишком молод, чтобы воевать!
- Как и все остальные, - пожал он плечами.
Некоторое время мы молча шли по бульвару Сен-Мишель в сторону Сены.
- Проводить тебя до дома? - спросил он.
Я глянула на часы на площади Сен-Мишель. Было двенадцать сорок пять.
- Ой, ты на метро опоздал. Где находится твоя семинария?
- Довольно далеко. В районе каналов. Но не переживай насчет метро. Я могу пешком дойти, мне не привыкать.
- Да, но это моя вина. Я должна была подумать. Сама-то я рядом живу, на рю де Драгон. Я привыкла, что до дома рукой подать.
- Ничего страшного, уверяю тебя. Я часто хожу пешком.
- А разве тебе не надо возвращаться к определенному времени? - Как только я начинала думать о нем как о будущем священнике, мне становилось не по себе.
- Надо, только не в выходные. В выходные я свободен. Да и в другие дни могу припоздниться немного. Это не слишком большой грех. Священник сделает, конечно, выговор, если узнает, но только и всего. Выговор? Я правильно сказал?
- Да, выговор. - Он был настолько серьезен, что я улыбнулась, но только в душе. - Где ты учил английский?
- Ребенком еще выучил, но уже начал забывать. Теперь он у меня с французским путается. Моя мать преподает английский. Даже стихи с английского на болгарский переводила. Донн, Блейк, Бернс. Но последний вроде бы шотландец, да? И Йетс. Она еще Йетса переводила.
- Милош - это Мишель?
- Да. А Карола - это как «Christmas carols» - рождественские песенки?
- Да.
Мы оба расхохотались.
- У тебя много друзей в Париже?
- Нет, совсем немного. А у тебя?
- Полно. Мой отец жил здесь до войны, знакомых у него осталась целая прорва. Он преподает английский в маленькой школе рядом с Нью-Йорком. Там все девчонки в него влюблены. Ему всего сорок два, и он настоящий красавчик.
- Сорок два! Рановато он женился. А твоя мать? Такая же молоденькая?
- Они ровесники. Но давно уже в разводе. А я живу, то есть жила, с отцом.
- Не с матерью? - бросил он на меня удивленный взгляд.
Конечно, незнакомые люди всегда удивлялись, услышав, что Тор взял на себя всю ответственность за свою пятилетнюю дочь, но тех, кто знал Тора и мою мать, поступок моего отца скорее забавлял, чем поражал. Милош же явно принял этот факт за скандальный!
- Видишь ли, - пустилась я в объяснения, - отец всегда был привязан ко мне гораздо больше, чем мать. К тому же им обоим приходилось работать - времена в Америке наступили не из лучших, - и Тор мог позволить себе ребенка, а мать не слишком много получала. По крайней мере, такова официальная версия.
Я повернулась и поглядела на Милоша. Мы как раз проходили под фонарем, и свет падал ему на лицо. Карие глаза с любопытством смотрели на меня из-под слегка нахмуренных бровей.
- Не пойми меня неправильно, - улыбнулась я ему. - У меня было чудесное счастливое детство.
- Знаешь, у людей складывается странное мнение об Америке по книгам и по фильмам. Развод. Мне кажется, ты первая из моих знакомых, у кого родители в разводе. Мой отец священник, и дед был священником. Америка - как бы это выразиться? - такая далекая…
У меня не было времени ответить ему, мы как раз добрались до угла бульвара Сен-Жермен. На улицу высыпала толпа молодых людей, и я узнала среди них Клода.
- Привет! - крикнул он. - Пошли с нами во «Флер»!
Милош заколебался.
- Твои друзья? - поглядел он им вслед.
