Филипп Иваныч провел рукою по лицу.
- Это обстоятельство важное-с. По вашему желанию-с, я постараюсь, как умею-с, объяснить ей положение ее и подать ей советы-с. Позвольте-с мне поблагодарить вас за вашу доверенность ко мне.
- К кому же, Филипп Иваныч, как не к вам, адресоваться в таком случае!
Рот добродетельного человека приятно расширился да ушей.
- А где же Ольга Михайловна-с?
- Пойдемте к ней. Я предупредила ее о вашем посещении.
Добродетельный человек подсел к девушке и целый час без остановки говорил ей о покорности, о смирении, о том, какая награда ожидает послушных детей в будущем мире и какое наказание готовится не повинующимся воле родительской, о том, что родители всегда желают детям своим счастия, что нам дана воля для того, чтоб мы обуздывали наши желания и беспрекословно повиновались во всем старшим.
Когда он ушел, бедная девушка упала на диван без памяти.
Полковник весь вечер не выходил из своего кабинета.
На другой день она пришла к отцу, объявила, что повинуется его воле, зашаталась и упала. Ее подняли, оттерли и посадили в кресла. Полковник пожал ей руку и сказал:
- Полно, полно дурачиться, Оленька. Ничего; все обойдется; ты его полюбишь, я знаю.
Мы с женой останемся жить в Петербурге, будем к вам беспрестанно ездить… Поцелуй меня; я человек военный, старый кавалерист, привык к дисциплине, к порядку, оттого строг немножко… что делать? уж наша служба такая. Поезжай-ка с матерью в магазины, порассейся немножко да к вечеру будь повеселее.
Вечером приехал Онагр. Он был наряднее, чем когда-нибудь: в новом галстуке, в новой жилетке, с новой шляпой, весь пропитанный духами. Его оставили одного с невестой.
Несколько запинаясь, объявил он ей о своих чувствах и ожидал ее решения.
Она отвечала, что не противится воле своего отца.
Он поцеловал ее ручку и хотел ей говорить еще что-то, но она встала со стула и вышла из комнаты.
Онагр поправил свои волосы, посмотрел в зеркало и, любуясь талией своей невесты, последовал за нею.
Госпожа Бобынина каким-то образом в этот же вечер подробно, впрочем, с небольшими прибавлениями и изменениями, узнала об удачном сватовстве своего бывшего обожателя и нарочно поехала сообщить это важное событие госпоже Горбачевой; госпожа
Горбачева на следующее утро чем свет отправилась с новостию к вдове Калпинской; вдова
Калпинская к госпоже Неврёзовой, госпожа Неврёзова… и так далее.
Офицер с серебряными эполетами прибежал к Онагру:
- Ты женишься, мон-шер?
- Женюсь.
- Что это тебе вздумалось?
- Да так, братец; признаться, надоела холостая жизнь.
- И прекрасно, мон-шер; а знаешь ли, этим ты мне обязан: я тебя представил в дом; без меня, может быть, ты и не женился бы. Поздравляю, мон-шер, поздравляю, очень рад; возьми меня в шаферы: я люблю, когда женятся… Я и сам хочу жениться.
ГЛАВА IX
Заключение
Онагр в ответ на свое послание к маменьке получил от нее письмо следующего содержания:
'Милый сердцу моему сын, неоцененное сокровище мое. Нет сил для выражения того, как сильно подействовали на меня последние милые строки твои ко мне, где ты говоришь о своих чувствах и просишь моего благословения на брак. Я заливалась слезами, читая твое письмо, и целовала его; выбор, сделанный тобою, приносит тебе честь; благословляю тебя от всего моего сердца и желаю тебе счастия, коего ты вполне достоин, как прекрасный сын, и я всю жизнь мою должна гордиться моим рождением. Милую невестку мою обнимаю заочно, прошу ее любви и целую ее, моего ангела. Скажи ей, что я уже несколько раз видела ее во сне, будто я сижу у вас в гостях, а она, моя родная, наливает кофе и подает мне чашку.
Свекровь - имя страшное, но жена твоя, друг мой Петенька, говорю тебе заранее, будет для меня не невесткой, а родной дочерью, еще милее. Я, не зная ее, уж люблю не менее тебя, - что же будет, когда я ее узнаю?.. Прошу тебя, сердце мое, отрекомендовать меня их превосходительствам ее папеньке и маменьке и попроси их, чтоб они приняли меня в свое родственное расположение. Я все не очень здорова; к свадьбе не ждите меня; сыграйте свадьбу без меня; уведомь только, которого числа она будет, в этот день я стану молиться за вас, мои голубчики. Месяца через полтора я надеюсь лично обнять вас и тогда посмотрю на ваше счастие.
Управляющий, рекомендованный тебе Дмитрием Васильичем, еще не прибыл в твою деревню. Бога ради, не полагайся слишком на Дмитрия Васильича: он себе на уме и может воспользоваться твоею неопытностию. Не опрометчиво ли поступил ты, отдав свой капитал в его руки? а попусту убытчиться и нанимать управляющего также, по моему мнению, тебе не следовало: сосед мой, Семен Никифорыч Колпаков, с удовольствием бы взялся управлять твоим имением и без всякого возмездия; он известен у нас своим благородством и примерною честностию; а этот еще каков будет. Подумай об этом, дружочек, нельзя ли это дело поправить? Вторично благословляю тебя, а милую мою Ольгу Михайловну обнимаю'.
Около половины мая квартира Онагра, нанятая им за пять тысяч рублей в год, была окончательно омеблирована Туром; дача приискана; парадная карета с гербами готова.
Незадолго до свадьбы к нему явился ростовщик Шнейд с различными предложениями; ростовщик в этот раз кланялся и изгибался перед Петром Александрычем, а Петр
Александрыч очень холодно и гордо обращался с ним; однако визит ростовщика не обошелся
Онагру даром, он купил у него двухтысячные канделябры.
Наступил и день свадьбы…
Часу в девятом вечера на паперти одной из старинных петербургских церквей толпился народ, и экипаж за экипажем подъезжал к церкви.
Жених, окруженный своими гостями, в мундире чиновника особых поручений, в шелковых чулках, в башмаках с блестящими пряжками и в белом накрахмаленном галстуке, ожидал невесты. Возле него величаво стоял посаженый отец, его директор, также в мундире, с лентой через плечо и со звездой, а позади директора Дмитрий Васильич Бобынин… Офицер с золотыми эполетами и офицер с серебряными эполетами, шаферы Онагра, бегали по церкви, наполненной любопытными, и высматривали хорошеньких.
Церковь была в полном освещении.
'Невеста! невеста!' - вдруг раздался шепот, и все пришло в движение, и все головы заколебались…
Дорога от дверей к алтарю очистилась… Появился белокурый мальчик, кудрявый и румяный, с образом… За ним она, а за нею разряженные девицы и дамы и добродетельный человек с огромным ртом, в мундире, в ленте и со звездою.
Ее поставили на атлас рядом с женихом и дали им в руки венчальные свечи.
Когда церемония кончилась, священник приказал поцеловаться молодым; затем они приложились к образам. Начались поздравления. Цветы и брильянты, румяна и белила двинулась к молодой: и Катерина Ивановна Бобынина, и Елена Сергеевна Горбачева, и вдова
Калпинская, и все, и все… Наконец молодую повели к карете.
Молодой улыбался и перешептывался с своими шаферами…
- Что это, как Ольга Михайловна бледна, мон-шер? - говорил офицер с серебряными эполетами при разъезде. - Здорова ли она?
