случались с прапорщиком Дубовых очень редко, раз или два в полгода.
Сейчас наступило просветление: Палваныч подошел к тому рубежу, когда можно поверить в невероятное. Он только что увидел циклопа. Живого, говорящего, здоровенного. Очевидно, прапорщику нужно было увидеть нечто огромное, чтобы окончательно свыкнуться с местной реальностью. Черт, ундины, человечек из огнива – они не впечатляли. А циклоп – впечатлил. Это как на Годзиллу живьем посмотреть.
«Значит, все это существует… Ну, кроме Годзиллы», – признался себе Палваныч, и ему стало необъяснимо легко.
– …Я вырос и уже не мог сбежать… – бубнил циклоп. – Но она добрая, не то, что ее родня…
– А почему же тебя свои не выручили? – спросил вынырнувший из дум прапорщик.
– Ха! А где мы, по-вашему?
– Под землей…
– Браво, открытие века! Мы в каменном мешке с непроницаемыми для магического взгляда стенами, построенном легендарным маленьким народцем, жившим эпоху назад.
– Гномами, что ли?
– Нет, гномы им даже не родня. Вот домовые – прямые потомки. Существуют легенды, что маленький народец еще жив, только невидим. Но попробуйте-ка доказать этот факт!
– Что я, Склифосовский – факты доказывать? – хмыкнул прапорщик. – Ты, браток, вот чего пойми: я такого, типа тебя, вижу сегодня впервые. А в вашем пристукнутом мире уже больше двух недель таскаюсь. Но я тебе помогу… Сироте и инвалиду… Хочешь?
– Еще бы! Благодарность Гроссмалыша не знала бы границ!
– Тебя зовут Гроссмалыш?! – не поверил собственным ушам Дубовых.
– Да, – циклоп застеснялся.
– Ладно, отставить. Приступим к спасательной операции. Заодно и проверим, прав я, или наоборот.
Гроссмалыш озадаченно посмотрел на Палваныча.
– Я сейчас черта вызову, – пояснил тот.
– Товарищ прапорщик, рядовой Аршкопф по вашему приказанию прибыл! – пискляво отрапортовал непонятно чему лыбящийся рогатый.
– Черт!!! – завопил циклоп, убегая в дальний конец зала, где находились подобие лежанки и исполинский ящик.
Великан запрыгнул на ящик и сжался в комок, если так уместно называть двадцатиметрового детину.
– Это что за карикатура? – нахмурился Палваныч.
– Осмелюсь доложить, циклопы боятся нас, чертей, как слоны мышек, – пропищал, мелко хихикая, Аршкопф.
– Сможешь его вызволить отсюда?
– Так точно! Куда доставить?
– Выпусти рядом с замком и пугни куда-нибудь в сторону того же Зачарованного леса. А потом отдыхай.
– Есть!
Черт исчез.
Исчез и циклоп.
Прапорщик доковылял до лестницы и сел на нижнюю ступеньку.
– Екарный бабай, я говорил с чертом… Настоящим чертом!.. Моим личным настоящим чертом… Да с этим чертом мне сам черт не брат!
Палваныч поднялся по лестнице в узкий коридор, пробрался обратно в замок, вернулся в спальню, разделся и лег рядом с похрапывавшей Хельгой Страхолюдлих.
Он заснул быстро, потому что устал: путь назад был изнуряющим – все вверх да вверх. Несколько раз прапорщик хотел вызвать Аршкопфа, чтобы тот перенес его в покои, как циклопа, но… побоялся. Пусть лучше других черти носят… Брр!
Финансовый результат, или Влияние Коли на яйценоскость
Колю, привезенного в дом Всезнайгеля, незамедлительно уложили в кровать. Колдун обработал руку солдата особой мазью, пообещал, что к следующему утру все пройдет, если не напрягаться.
Парень постоянно порывался встать и что-нибудь делать, невзирая на боль в кисти. Принцесса сидела рядом, чуть ли не силой удерживая солдата на месте.
– Успокойся, Николас, – уговаривала она юношу бледного со взором горящим. – Тебе нужен отдых, твоей руке нужен покой… Посмотри, как опухла! И вообще, самое время почивать на лаврах.
Но рядовой Лавочкин не поддавался увещеваниям Катринель.
В гостиной неистовствовал Тилль. Весь остаток дня в дверь звонили, стучали, ломились дотошные посетители, непременно желавшие видеть рыцаря-победителя и лично засвидетельствовать свое восхищение. Гостиная и коридор были устланы цветами. Под окном кто-то пел Колины серенады, здравицы и прочую галиматью.
К вечеру не выдержал даже флегматичный Хайнц: стал покрикивать на публику. Слуге приходилось хуже всех. Он крутился между дверью и бушующим мудрецом.
Ужинать сели позже обычного.
– Поздравляю, Николас! – хозяин дома поднял бокал вина. – Сегодня вы ошеломили не только бедного графа. Признаюсь, я не видел ничего похожего, хотя смотрю турниры очень давно.
Придворный колдун, солдат и принцесса отлично посидели. Колина жажда деятельности прошла, он впал в некую благодушную вялость. Катринель радовалась тому, что парень вернулся почти невредимым. Тилль развлекался, шутя и плетя разные небылицы, но Лавочкин заметил: Всезнайгель потихоньку о чем-то размышляет.
Потом в дверь позвонили, и Хайнц принес записку. Хозяин прочитал.
– Я отбываю по срочному делу, – сказал он. – Продолжайте праздник без меня.
– Что-то случилось? – спросила принцесса.
– Ничего страшного, дела королевского сыска, – успокоил ее мудрец. – Должность придворного колдуна обязывает.
Он отсутствовал всю ночь, а ранним утром отправился во дворец.
Король Генрих еще спал.
– Как только его величество соизволят проснуться, передайте ему, что я имею сообщение государственной важности, – велел мудрец слуге короля и стал ждать.
Через час монарх пробудился. Получив известие о Тилле, велел звать его прямо в опочивальню.
Визитер имел честь видеть короля, нежащегося в постели. Слуги удалились.
– Ну, мудрейшество, ты наконец нашел Катринель? – нетерпеливо спросил Всезнайгеля король, не здороваясь.
– Доброе утро, ваше величество, – Тилль поклонился. – Мой разговор касается дел, более важных, чем поиски принцессы… Кстати, появилась довольно интересная зацепка. Но сначала позвольте о более значимом.
– Что может быть важнее? – спросил Генрих. – Война? Мор? Голод?
– Ни то, ни другое, ни третье. Дела еще хуже, – таинственно изрек Всезнайгель.
– Не томи!
– Речь идет об угрозе переворота.
– Что?! – король подскочил на кровати.
– Прошу вас, выслушайте внимательно. После вчерашней победы над вашим племянником барон Николас поистине стал фигурой общегосударственного масштаба. Мне могут возразить, дескать, популярный рыцарь – это игрок светского плана, кумир ради развлечения, но никак не политическая единица. Что ж, казалось бы, все верно. Но не в случае с Николасом Могучим. Здесь мы сталкиваемся с человеком, которого еще до попадания в рыцарскую обойму боготворило все королевство. Я имею в виду народ, простолюдинов. Случаи двухнедельной давности уже стали легендами. Где такое видано? Нигде.
