– Здравствуй, умничка моя! – заискивающе поприветствовал супругу Гюнтер. – Ребята, это Петероника. Петероника, это ребята.
– Очень приятно, – поклонился Коля.
– Здравия желаю, – буркнул Палваныч.
– Я выгляжу больной? – придралась к нему хозяйка.
– Нет, когда молчишь. – Дубовых совершил неожиданный юмористический прорыв.
Женщина замолчала, боясь показаться больной.
– А что же мы в дом не заходим? – залебезил Гюнтер. – Милости просим, гостюшки!
Внутреннее убранство было столь же трухлявым, сколь и лачуга снаружи. Старая мебель не раз ремонтировалась, причем ужасно неумело. Нет необходимости в подробном описании обстановки, достаточно упомянуть слово «рухлядь».
Рядового и прапорщика уложили на гору перин, сваленных на полу. После ночи в шалаше такой отбой воспринялся вполне нормально.
Утром их усадили за стол на еле живую скамью. Гости ежесекундно думали, как бы не свалиться с этого слабо упорядоченного набора обломков.
Петероника попыталась собрать угощение. Заботы заключались в беганье от стремного стола к серой печи и беспрерывном кудахтанье: «Что делать?» Габаритная крестьянка ухитрялась ничего не задеть, а любое касание мебели возымело бы разрушительный эффект.
Хозяин, севший напротив Коли и Палваныча, гордо глядел на супругу.
– Все хлопочет, рукодельница… – выдохнул он. – Души в ней не чаю…
Гости переглянулись.
– Эй! – Петероника внезапно застыла, тыкая указательным пальцем в мужа. – Я тебя куда посылала?
– На рынок, – Гюнтер опешил.
– А это… зачем?
– За мукой.
– Привез?
– Н-нет…
– Тогда чем же я стану вас угощать?! – возопила крестьянка.
Она была готова разреветься: затряслась пухлая нижняя губа, лицо исказилось плаксивой гримасой, Петероника вдохнула воздух полной грудью. Коле померещилось, что плотность атмосферы снизилась до критической отметки.
– Отставить рев! – гаркнул Палваныч.
Хозяйка осторожно выпустила воздух из легких.
Дубовых достал флейту и раздал четыре нотки.
– Хавчик наш, крыша ваша, – улыбнулся он.
Гюнтер и Петероника в благоговейном трансе уставились на возникшую из ниоткуда пищу. Через мгновение настроение крестьян резко изменилось. Они пришли в невыразимый ужас.
– Злые духи!!! Вы злые духи!!! – завопили они и ринулись к выходу, ломая на своем пути стул, комод и нечто похожее на кровать.
Глава 5.
Особенности средневековых киллеров, или Страшный суд Линча
Барон Косолаппен сидел на троне и нетерпеливо теребил свой острый нос. Рядом стояли начальник стражи, советник и несколько бойцов.
С минуты на минуту ожидалось прибытие четырех всадников. Услуги их грозной команды стоили не один килограмм золота. Но она работала великолепно. Непогрешимые маги-убийцы соглашались на любой, даже самый сложный заказ и обязательно его выполняли. Народ Дробенланда, Дриттенкенихрайха и Наменлоса судачил о четверке почтительным полушепотом.
Молва величала их Мором, Гладом, Бранью и Смертью. Их никто не видел, точнее, заказчики-то и жертвы лицезрели, но с первых бралась нерушимая клятва о неразглашении, а другие молчали, как убитые. Хотя почему «как»?..
Великолепная четверка имела репутацию всемогущей. Ее окружал ореол таинственности и страха. Эти факторы отлично увеличивали стоимость найма.
Что ж, предстояло наказать поганцев, посягнувших на жизнь барона. В таких делах прижимистый Косолаппен предпочитал не экономить.
Темные глазки феодала гневно засверкали, кулаки сжались до хруста: он снова вспомнил черта с ножиком.
В аскетически обставленную и почти не украшенную залу вбежал слуга.
– Ваше величие, четыре всадника!
Слуга посторонился, и в дверях показалась… морда осла.
Люди удивленно охнули.
Осел черного окраса вошел в залу. Барон и его подданные увидели фигурку наездника.
Он (или она?) был невелик – не выше пятилетнего ребенка. Ноги, руки, лицо гостя скрывал просторный серебристый плащ с безразмерным капюшоном. За этим наездником въехал другой, в золотистом. Потом третий, в одеянии цвета бронзы. И последний, облаченный в белое.
Все на черных ослах. И безликие в одинаковых нарядах.
Выстроив своих животных в ряд, всадники подъехали к трону.
Верховая езда по главной зале замка, естественно, была оскорбительна. Барон стерпел и это унижение. Честно говоря, он просто не обратил внимания на вопиющее нарушение этикета – настолько обескураживал облик четырех всадников. Величайшая легенда обернулась нелепым анекдотом. Те, кого рисовали демонами на дышащих адским огнем лошадях, оказались коротышками на ослах.
– Размер не главное! – без приветствий произнес кто-то из всадников.
Косолаппен почувствовал себя неуютно.
Во-первых, мелькнуло: «Они умеют читать мысли!» Правда, барон тут же успокоил себя: «Скорее всего, стандартная заготовка. Ведь любой, хм, удивится их росту…»
Во-вторых, жутко, когда не знаешь, кто именно с тобой говорит.
В-третьих, голос всадника был холоден, словно вековая льдина: беспристрастный и безличный. У Косолаппена возникло ощущение, что к нему обратилась сама вечность.
– Я не это имел в виду, – то ли впопад, то ли не к месту сказал барон.
– К делу, – предложили, вернее, велели всадники.
– Двое лютых людей. Скорее всего, виртуозные маги. В услужении черт.
– Черт? – В ледяном голосе промелькнул намек на заинтересованность.
Ходили слухи, что к нечисти легендарная четверка относится особенно беспощадно. Косолаппена это вполне устраивало.
– Воистину так, рогатый, мохнатый и вонючий, – и барон подробно описал происшествие в березовой роще.
Маги выслушали не перебивая. Когда рассказ закончился, они долго молчали, затем спросили:
– Они точно назвались Николасом Могучим и Паулем?
– Да.
– Четыре килограмма золота. – Голос назвал цену.
Косолаппен обрадовался: минимальный тариф. Помогли сведения про черта и прощелыг, один из которых выдает себя за мертвого героя. Профессиональный интерес четырех всадников был настолько велик, что материальное вознаграждение отступило на второй план.
– Принеси плату, – отдал распоряжение советнику барон и обратился к гостям. – Я знаю о вашем требовании не разглашать ни существо сделки, ни то, как вы выглядите. Я клянусь все сохранить в тайне. Но мои слуги…
Коротышка в золотом плаще сделал круговой пасс рукой.
Все кроме Косолаппена и всадников повалились на пол.
– Вы… Их убили?! – профальцетил хозяин замка.
