– Ха-ха, и ты туда же! – рассмеялась красавица. – Положительно, вас с Николасом многое связывает. Ларс, Филипп, вы еще не догадались? Это же барон Николас Могучий и Пауль Повелитель Тьмы.
– Да ну? – неуверенно переспросил Кирхофф, а лютнист непроизвольно отодвинулся подальше.
– Смышленая, – одобрил Палваныч. – А вы, творческая интеллигенция, не дрейфьте. Рядовой, объясняй диспозицию. Что там нового по театру военных действий?
Лавочкин пересказал сведения, полученные от Грюне. Потом спохватился: изложил начальнику главную сенсацию – наличие у Дункельонкеля паровозов.
– Вот ядреный миномет! – Дубовых удрил кулаком о ладонь. – Не поверил бы, кабы сам до этого не увидел самолет!
Прапорщик поведал, как он лихо отстрелялся в Дробенланде, потом о воздушном бое и ранении графини Страхолюдлих, о хрустальном гробе, а закончил историей про злого духа из бутылки.
– Узнать бы способ разбудить Хельгу, – закончил Дубовых.
Тут встрял усатый музыкант:
– Я так понял, уважаемый, при акте нанесения поцелуя вам нужно подтвердить свой титул принца. У меня есть знакомый в Наменлосе. Большой специалист по бумагам. За сравнительно маленькие деньги он вам сделает соответствующее свидетельство.
Палваныч набычился:
– Ты мне… Как там тебя?
– Ларс, господин, – робко ответил лютнист.
– Угу, так ты мне, Ларс, предлагаешь фальшивку купить, да?
– Практически оригинал. Почти.
– Ты вообще понимаешь, дурында в зеленой шляпе, кому и для чего предлагаешь карикатуру? – Голос прапорщика угрожающе понизился. – Я, офицер российской армии, приду к гробу возлюбленной, держа в руках подделку?!
Коля, конечно, усмехнулся на слове «офицер», но в целом поддержал командира:
– Магию бумажками не обманешь. Тут надо либо быть потомком королей, либо еще что-то придумать…
– Ладно, это сейчас не главное. Главное, Лавочкин, я чертовски хочу домой.
При слове «чертовски» перед Палванычем снова возник Аршкопф.
– Изыди! – рыкнул Дубовых, и бесенок испарился. – Если честно, рядовой, у меня в бутылке было много времени, чтобы покумекать о наших с тобой маневрах. Твой колдун сказал, что дорога в наш мир откроется только из Черного королевства. И мы с какой-то дури приняли его информацию так, будто бы кровь из носа, но нужно выиграть войну с Дунькой этим Онкелем, или как его там. Но я не нанимался воевать непонятно за кого хрен его знает с кем. Вдруг они сплошь наши потенциальные противники? Я подозреваю, нас сюда затащили не с бухты-барахты.
– Заговор? – иронично уточнил солдат.
– Вот! Ты сам дошел! – Прапорщик торжествующе ткнул пальцем-сарделькой в грудь парня.
– Простите, господа, – тихо вступила Грюне. – Вообще-то, нам давно пора в путь. До Вальденрайха далеко. Вы с нами или нет?
Филипп и Ларс стали собирать вещи.
Палваныч растерялся. Он не представлял, куда двигаться.
– Товарищ прапорщик, – обратился к нему Коля, – у меня есть два вопроса. Во-первых, как мы осуществим переход в наш мир без колдуна? И во-вторых, неужели вы оставите свою подругу в спячке?
– Отвечаю по порядку. Конечно, нам надо взять за жабры твоего Всезнайгеля. А касательно Хельги… Ты сам посуди: кто я и кто она. Тамбовский ракетчик и вальденрайхская графиня-ведьма. Не чувствуешь здесь определенного юмора шутки? Так-то.
Лавочкин промолчал. Ему было страшно стыдно перед похищенной Эльзой, да ведь действительно – ни самому остаться, ни ее с собой забрать.
– Эй, гражданские, – сказал Дубовых. – Мы с вами. Нечего вам без охраны шастать.
Глава 16.
История Молота, или Будни Дункельонкеля
Солнечному дню и зануда рад.
Филипп Кирхофф и Ларс приотстали, увлеченно споря о музыке. Палваныч с Колей Лавочкиным размашисто шагали впереди, то и дело останавливаясь, чтобы дождаться «гражданских». Фрау Грюне шла посредине. Она ничуть не тяготилась одиночеством. Солдат ненавязчиво наблюдал за девушкой.
Самодостаточность – вот ее второе имя. Грюне рвала редкие лесные цветы, любовалась причудливыми узорами на коре древних сосен, слушала пение птиц.
Прапорщик рассказывал рядовому о своих мучениях:
– Я ж в бутылке такого натерпелся! Ни подвигаться, ни выпить, ни экспроприировать ничего нельзя! Сначала думки разные гонял, а потом сны начали сниться. Как бы наяву. Будто я работаю на огромаднейшем складе. И там есть абсолютно все, прикинь? Вообще все. А я ни болтика не могу унести. Почему? Отвечаю. Потому что каждая самая мелкая финтифлюшка типа гайка прилипла к полке. Ко мне приходят, накладные приносят. Показываю товар – они берут. А как сам пытаюсь взять – ни фига! – приклеено! Вот такая загогулина.
Коля сочувственно вздохнул.
– Ладно, – закруглил тему Палваныч. – Ты мне вот чего доложи. Вот когда ты шастал по ихним тылам, я так понял, видел секретный завод. Да?
– Так точно.
– А что они там делают?
Парень почесал кончик носа:
– Честно говоря, не знаю, товарищ прапорщик.
– То есть?
– Ну, сначала не до этого было, а потом, убегая, как-то не поинтересовался. Павел Иванович, мне крупно повезло, что я оттуда ноги унес.
– Угу, большое достижение всего коллектива, – недовольно пробурчал Дубовых.
– Ха, я бы посмотрел на вас в моем положении! – не сдержался солдат.
Прапорщик остановился.
– Рядовой Лавочкин, по-моему, у тебя случилось головокружение от успехов, – сказал он. – Эта негативная буржуазная тенденция наблюдается мной с тех пор, как потенциальные враги нашей страны, России, если ты не забыл, тебя подкупили.
– Чем?!
– Титулом. Ты у них, видите ли, барон. Барон сюда, барон туда. А я тебе так скажу: нет абсолютно ничего почетного в том, что тебя называют все, кому не лень, фрайхером! [35] Мол, свободен, и далее по тексту.
Коля промолчал.
– К чему я это? – спросил то ли себя, то ли солдата Палваныч. – А! Ты, салага, бритый гусь, не просто в разведку сходил. Ты вообще ничего не разузнал, да еще и месяц времени сжег. На языке военной теории это называется «облажаться по самые уши».
Лавочкин покраснел. Командир был прав, но парню не хотелось выслушивать его занудные поучения.
Дубовых и сам для разнообразия не стал развивать тему. Произведя «штатную вздрючку», он неожиданно оттаял:
– Оба мы не без греха. На ошибках учатся, так сказать. Продолжаем движение.
Через пару минут Палваныча потянуло на разговоры.
– Рядовой Лавочкин, ты какие книги читаешь?
– Разные, товарищ прапорщик.
– Ну, там, про любовь или типа «Войны и мира» Достоевского?
Коля еле сдержал смех:
– Нет, я фантастику люблю.
