носик, и глазки. Он сам радовался, как это он все так хорошо выучил, но мама вышла из комнаты. Она вышла, а папа возьми и спроси:
— Где носик?
Митя показал рукой на дверь, напоминая, что носик ушел и спрашивать о нем бессмысленно, и над Митей все засмеялись. Тогда он догадался и тем же пальцем показал на свой собственный нос, и они опять сказали: «Какой наш Митя умный».
Перед обедом вместе с другим дедушкой пришла какая-то совсем новая бабушка с белыми волосами под белым платочком.
— Знакомься, — сказал другой дедушка. — Это няня.
И Митя подумал — какая еще такая няня, это бабушки бывают с такими белыми волосами, — и сказал решительно:
— Баба-няня.
— Ах ты, мой миленький, — сказала она, а другие сказали:
— Хорошо, пусть баба-няня, раз тебе так больше нравится.
— Покажи бабе-няне, где ты спишь, кроватку и твой шкафчик, — сказала мама, и Митя все показал.
Баба-няня усадила его на стул и покормила очень интересно — котлету размяла в супе, ему это показалось очень вкусно, потом уложила спать. Он ее понюхал, она пахла хорошо — горячими котлетами и душистым мылом. Понравилось ему и то, что она не надела на него пижаму, а сказала:
— Днем можно спать и в рубашонке, вольнее тельцу.
— Сегодня, — сказал папа, — мы поедем к прабабушке — прабабе.
Митя обрадовался, потому что к прабабушке надо ехать на трамвае и потому что у нее всегда дают что-нибудь вкусное и интересное. Один раз даже давали разноцветные яички, их надо было стукать друг об дружку. А другой раз давали даже сладкое вино, какого дома никогда не бывает.
Прабабушка сидела, как всегда, в своем кресле. На столе перед нею лежали апельсины и яблоки. Митю не заставили ждать нисколечко, сразу дали ему апельсин, и он стал играть в футбол.
Прабабушку он раньше называл просто «баба», пока она не сказала:
— Я не баба. Бабушки у тебя другие. Я — прабаба.
Кроме яблок и апельсинов, на столе было много карточек. На одной карточке Митя увидел себя с мамой и папой. Он сказал:
— Мама, папа, Тата.
— Скажи «Митя», — сказала прабабушка, но он не сказал.
— Он всех детей называет Татами, — объяснил папа. — В том числе и себя. И машины у него тоже «таты».
— Значит, ты его не понимаешь? — спросила прабабушка.
— Почему же, — сказал папа. — Понимаю все.
У прабабушки много вещей, каких больше нет ни у кого. И кресло на колесиках, и высокие подсвечники, куда вставляется много свечек, и в углу — красная баночка, в которой горит огонек. И в футбол апельсином у нее можно играть, и подметать она позволяет сколько угодно, и вынимать из тумбочки пузырьки с лекарствами. И если ей говорят: «Ты его совсем разбалуешь», — она отвечает:
— Детей надо баловать, это доказано наукой.
— Какой же это наукой доказано? — спрашивают у нее, а она говорит:
— Иначе они вырастают тупыми и черствыми.
— На мои именины вы приедете? — спрашивает прабабушка.
— Конечно, — говорит дедушка.
Именины — это Митя знает, что такое. На именинах у прабабушки бывают пироги, и гостей очень много — и маленьких, и больших. Бывает девочка Настя, почему-то Мите велят ее называть тетя Настя, а она не хочет.
— Какая я тетя, — говорит она. — Я Настенька.
Прабабушка смотрит на них и говорит:
— Когда вы вдвоем, вы особенно милые.
Настя поет песню: «Во саду ли в огороде Настенька гуляла, невеличка, круглоличка, румяное личико».
«За ней ходит, за ней бродит удалой молодчик», — поет она, и Митя думает, что это про него. Молодчик — это он.
Так поет Настенька, девочка с черными глазками, и в ее песни идет Митя большой, и сильный, и красивый, и умный, он ничего не боится, все может, он подарит Настеньке все, чего она хочет, — прекрасной девочке, знающей прекрасные песни.
МИТЯ НА ДАЧЕ
— Завтра едем на дачу, — однажды сказал дедушка. — Я закажу такси.
— Лучше в электричке, — сказала мама. — Не укачало бы его в такси.
— С чего это его укачает, — сказал папа. — И троллейбус, и автобус он переносит отлично, перенесет и такси.
И они стали брать Митины вещи и укладывать в чемодан. Уложили и одежу, и книжки, и игрушки. Танк сначала не лез в чемодан, но потом влез, когда баба-няня села на крышку чемодана.
— Никогда бы не подумала, — сказала мама, — что у него столько барахла.
— Больше, чем у нас с тобой, — сказал папа.
— Да ему больше и требуется, — сказала мама.
Хотели впихнуть в чемодан и стеганое одеяло, но оно никак не хотело впихнуться. Решили положить его прямо в кроватку, а кроватку поставить на грузовик.
С утра все говорили о том, что сразу после обеда поедем.
Дедушка, придя к обеду, сказал:
— Выбирайтесь, там внизу две машины, и легковая, и грузовая. А спать он будет уже на даче.
Баба-няня сказала:
— Присесть полагается и помолиться.
Все сели, Митя на коленях у бабушки, а потом спустились вниз.
За воротами на улице стояли две машины. Папа взял Митину кроватку и чемодан и поднял на
