мы знаем, не в его духе. Стихией, считал он, следует управлять. А для этого нужна была прежде всего организация, авангард движения, крепко спаянная волей великого лидера. Не зря же Мао в самом деле читал Паульсена! «Моральный поступок зависит от чувства и воли, которые должны предшествовать моральному поступку» — этому кредо Мао Цзэдун никогда не изменял74. В начале мая 1919 года он стал всерьез задумываться над созданием эффективной организации, которая возглавила бы патриотическое студенческое движение в Хунани. Малочисленное общество «Обновление народа» (в мае 1919 года в нем насчитывалось всего около 70 человек, многие из которых находились во Франции) не могло его полностью удовлетворить. Оно оказалось неэффективным75. В середине мая он обсудил ситуацию с прибывшим в Чаншу Дэн Чжунся. Дэн, непосредственный участник событий 4 мая, рассказал Мао Цзэдуну о выступлениях студентов Пекина во всех подробностях. Вместе с «Усатым Хэ» (Хэ Шухэном) Мао и Дэн приняли решение заняться организацией объединенного союза учащихся высших и средних учебных заведений провинции Хунань76. Ничего принципиально нового в этой идее не было. В то время на волне студенческого движения в некоторых городах и провинциях происходило организационное оформление именно таких союзов. Первый из них возник в Пекине 6 мая. Именно он-то и направил Дэн Чжунся с пропагандистскими целями в Чаншу. 11 мая были созданы объединенные союзы учащихся в Тяньцзине и Шанхае77. Члены союзов ставили перед собой ярко выраженную политическую цель: «Использовать… все силы учащихся» для того, чтобы «добиться восстановления национального суверенитета и наказания предателей родины»78.
25 мая на квартире Хэ Шухэна в начальной школе Чуй, расположенной в северной части города, состоялось совещание представителей различных учебных заведений Чанши. Всего собралось более двадцати человек, многие из которых были членами общества «Обновление народа». Мао Цзэдун представил им Дэн Чжунся, который, рассказав о движении 4 мая, выразил надежду на то, что студенты Хунани в знак солидарности с учащимися Пекина объявят всеобщую забастовку. Речь Дэна да и сам оратор, интеллигентного вида молодой человек, судя по всему, произвели на собравшихся впечатление. То, о чем Дэн говорил, кружило головы. Жизнь наполнялась реальным смыслом. Хотелось борьбы, самопожертвования и славы.
По решению собрания 28 мая произошло официальное оформление Хунаньского объединенного союза учащихся. Его председателем стал близкий друг Мао, член общества «Обновление народа» Пэн Хуан, студент Хунаньского коммерческого профессионального училища. В том же училище, находившемся неподалеку от школы, где преподавал Мао Цзэдун, расположилась и штаб-квартира союза.
Первой акцией объединенного союза стало объявление 3 июня днем общегородской забастовки. В ней приняли участие студенты двадцати учебных заведений Чанши. Такого еще на берегах Сянцзяна не видели. Забастовка настолько поразила обывателей, что местная газета «Дагунбао» 4 июня опубликовала обращение бастовавших студентов. В нем говорилось: «Дипломатия потерпела поражение, страна расколота, и если срочно не принять мер к спасению государства, оно погибнет». В обращении содержался также призыв к правительству не подписывать Версальский договор и аннулировать «21 требование»79. Ситуация была достаточно острой, и конфликта с властями удалось избежать только благодаря тому, что вскоре начались летние каникулы, в силу чего забастовка сама по себе утратила смысл.
Многие студенты стали разъезжаться по домам, но организация продолжала работать. Из отъезжающих формировались агитационные бригады, которые должны были пропагандировать в деревнях идеи бойкота японских товаров. В то время в Китае стали весьма популярны так называемые «Вэньминьсы» («Цивилизованные пьесы»), одноактные представления патриотического содержания, довольно, впрочем, примитивного, которые повсеместно сочиняли сами студенты. Производили они на безграмотных крестьян, да и на горожан колоссальное впечатление. Вот как вспоминал об одном из таких спектаклей его участник: «Помню жаркий июньский вечер 1919 г. На постоянной театральной сцене буддийского храма „Гуанди“ развевались лозунги, флажки. На занавесе, закрывавшем сцену, были изображены огромные красные иероглифы „Не забывать национального позора!“. Играл школьный европейский оркестр. Потоком текли люди, площадь была битком забита. Один студент… произнес речь, по окончании которой демонстративно разбил две красивые фарфоровые вазы японского производства в знак призыва к бойкоту японских товаров. Публика отозвалась на это бурными аплодисментами. Началось представление, в котором участвовал и я. Эта была пьеса о корейской трагедии. Японские империалисты обращали страну в колонию, жестоко угнетали народ, превратив его в бездомных рабов. Эта пьеса предостерегала китайский народ от повторения судьбы корейцев и призывала к сплочению и борьбе. Помню эпизод из этой пьесы: японский надсмотрщик плетьми бил корейского мальчика-кули, роль которого исполнял я. На сцену хлынула толпа революционеров с пиками, мечами и другим оружием, скандируя лозунги. Японский надсмотрщик в страхе обратился в бегство. Публика ликовала»80.
Некоторые студенты записывались в инспекционные отряды, наряду с представителями торговых гильдий следившие за соблюдением условий бойкота. 7 июля союз совместно с торговыми корпорациями провел в Чанше новую, на этот раз тщательно спланированную массовую демонстрацию с призывами к уничтожению японских товаров. Участвовавший в ней Чжоу Шичжао вспоминает: «Впереди колонны развевалось большое знамя с надписями „Митинг сожжения японских товаров“ и „Соотечественники, будьте бдительны! Ни в коем случае не покупайте японских товаров“. Все студенты несли на плечах по штуке материи японского производства, а за ними следовали служащие из магазинов шелковых тканей. Замыкали шествие члены союза по защите отечественных товаров и союза учащихся, несшие знамена союзов. Пройдя по шумным улицам, колонна остановилась у дверей Комитета образования. Студенты сложили японскую материю, облили ее керосином и подожгли. Только после того, как материя превратилась в золу, демонстранты разошлись по домам»81.
Через два дня по инициативе руководителей студенческого союза состоялось общее собрание представителей различных общественных организаций, на которой было принято решение об образовании Хунаньского объединенного союза всех слоев населения82.
Всего этого, однако, Мао Цзэдуну было мало. Опыт общения с Ли Дачжао и Чэнь Дусю, а также занятия в научном обществе журналистики Пекинского университета и Долгие беседы с Шао Пяопином убедили его в том, что наиболее действенной формой влияния на массы является пропаганда. Вслед за Лениным, о котором он, правда, мало что в то время знал, Мао мог бы сказать: «По нашему мнению, исходным пунктом деятельности, первым практическим шагом к созданию желаемой организации, наконец, основной нитью, держась которой, мы могли бы неуклонно развивать, углублять и расширять эту организацию, — должна быть постановка… политической газеты»83. На газету, правда, ни у Мао, ни у его товарищей денег не было, а потому решено было выпускать общехунаньский студенческий информационный журнал по типу «Еженедельного обозрения» Чэнь Дусю и Ли Дачжао. Цель его Мао Цзэдун определил по-юношески красочно и восторженно: «Изучение, пропаганда и внедрение в жизнь мощной и яростной волны новых идей, которая уже несется навстречу нам, вздымаясь по обоим берегам Сянцзяна»84.
Первый номер этого журнала, названного «Сянцзян пинлунь» («Сянцзянское обозрение»), был подготовлен примерно за десять дней и вышел в свет 14 июля 1919 года. В «Заявлении по поводу выхода первого номера» Мао Цзэдун, выполнявший обязанности главного редактора, писал: «Отбросив старые идеи и предрассудки, мы должны искать истину… Мы выступаем за объединение народных масс, против угнетателей». К категории «угнетателей» он помимо бюрократов и милитаристов впервые отнес и капиталистов: месяцы, проведенные в Пекине, явно не пропали даром. Увлечение анархизмом все еще было сильно, да и лекции Ли Дачжао о социализме не прошли бесследно, но пока он был осторожен. К насилию не призывал, а агитировал лишь за демократию и либерализм. «Мы откликаемся на „зов революции“ — требования хлеба, свободы и равенства, требования „бескровной революции“, — заявлял он. — Иными словами, мы не провоцируем всеобщий хаос, не стремимся к некоей бесполезной „революции бомб“ или „революции крови“». Даже по отношению к японцам Мао считал пока наиболее эффективным применение таких мер, как «пропуск занятий, забастовки торговцев и рабочих и бойкот японских товаров»85.
В первом номере была опубликована резкая статья Мао по поводу ареста пекинскими милитаристами его кумира Чэнь Дусю. Последний был взят под стражу в ходе студенческого движения, 11 июня 1919 года, за распространение написанной им листовки «Заявление граждан Пекина», где Чэнь подверг резкой критике внутреннюю и внешнюю политику президента и премьер-министра Китая в связи с «шаньдунским вопросом».
