? У меня к тебе предложение, ? толкнула меня в бок малознакомая тетя. Я видела ее в коридорах, и мы даже здоровались, но сказать, кто это… ну, как бывает…
Я была следующей в банкомат, поэтому ответила:
? Да, давай через 10 минут, подходи в редакцию, ? ждать ее, глядя на очередь, мне не хотелось.
? Ну, ты что, еще подумают.
? Никто ничего не подумает. Ладно, в курилке, ? предложила я. Мне не нравятся мутные предложения. О меде из Краснодара или черной икре с Сахалина можно говорить при всех, не стесняясь. Должно быть, у этой тетки некачественная икра.
Я вышла в курилку ровно через 10 минут, как обещала. Тетя ждала меня между лестниц.
? Тут такое дело, ? начала она, ? моя подруга собралась открывать журнал.
Из меня вырвался свист удивления.
? Да, все понятно, ? промямлила тетя, ? но деньги дают, тема есть, не вечно же это будет длиться.
Я неуверенно скрючилась. Во вторую мировую тоже никто не верил. Я спросила:
? А что надо делать?
Тетя просияла.
? Им нужен главный.
? Бюджет? ? спросила я.
? Встретишься, они все расскажут, ? она сунула мне в ладонь визитку, ? но не парься, я ей скажу, они сами отзвонятся.
? Они? Она? ? спросила я, ? их несколько?
? Она и ее парень. Крупный дом под их тему дает бабок. Ну, не брать что ли? Я бы тоже не отказалась, ? она завистливо засмеялась.
Я улыбнулась тоже, но кривовато. Интересно, под какую тему можно сейчас отмочалить на хороший бюджет отдельного СМИ, который еще даже без документов? Женский, глянцевый, надо полагать, если меня зовут. По нулям бюджет будет пессимистично через три года, до стандартной отдачи все пять. При оптимистичной политической обстановке. Рекламу оружия будут давать?
О теме я скоро узнала. Она оказалась эротической. Как подсказал мне внутренний голос, на данный момент это было даже круче, чем спорить, чья красная кнопка мощнее. Хотя, морально отдает показом Трамвая Желания на следующий день после урагана Катрина. Говорят, некоторым в войну удается делать большие деньги.
Мы встретились с дамой лет 45-ти и ее парнем чуть помоложе, в кафе на кольце. Напротив за столиком кто-то напился. Два человека в черных пальто, с кофрами Конте Макс надрались в такую дугу, что даже сидеть у них расползались ноги. Официанты давно убрали с их стола, не уносили только бутылку и стаканы. На опьяневших смотрели сочувственно, как во времена сухого закона смотрят на валявшихся под столбом. Как и тогда, все понимали, что не от хорошей жизни эти двое потеряли человеческий облик.
? Мужики в эротических съемках, как ты понимаешь, военные, ? рассказывал про идею журнала парень дамы.
Меня немного тошнило. От пирожного я отказалась.
Я подумала о том, как покажу первый номер Ренате. Ей нельзя, она ненормальная. Я все еще думала про нее, как про свою оступившуюся сестру. Как бы мне самой не оступиться…
Передачу на ТиВи закрывали. Это и решило дело с новым журналом. Я взялась собирать эротический номер с голыми мужиками в галунах. Чтобы преодолеть грызню любопытства и совести, под статьи я подвела какую могла идейную базу. Де секс ? это здоровое увлечение человека, я найду Диму, друга олигархов и проституток, и мы научим читателя светлым и вечным физическим чувствам. Рисовать иллюстрации я попросила художника, который рассказывал про службу в Чехословакии. Все равно, сейчас каждый берется за любую работу. Тем более, если это моральная помощь ближнему, за нее не стыдно взяться звезде.
Дима от темы слегка опух. Это было видно по тому, как он тормозит с ответами. Честно говоря, я не надеялась даже надыбать его в Москве, но оказалось, что его подружка недавно купила особняк, и Дима помогал ее желанию все переделать и перестроить и при этом не споткнуться о первый же художественно- бетонный блок. Вместе они уже две недели перестраивали забор.
Когда Дима немного привык к эротическим очертаньям идеи, из него полились названия статей и номера телефонов людей, у которых мы возьмем интервью. Первым мы нашли педофила в Морской Тишине. Не понятно было, как его отнести к военным. Но Дима предложил назвать репортаж «Детству ? мир».
За информационным дополнением (в журнале это часто называют «подвалом». На нашей страннице подвал выглядел черным боксом, залитым «независимой» информацией под основной статьей), так вот, за подвалом я отправилась в переулки вверх от Мясницкой, где однажды случайно наткнулась на педофильский клуб. С улицы на клуб не указывало никакой вывески, кроме потертой «Эксченч», оставшейся, наверное, со времен первых московских свободных долларов. На вывеске были выбиты лампочки и вместо курса доллара зияли пустые квадраты. Как и прежде в клуб вела затертая бетонная лестница, музыки не было слышно. У гардероба меня спросили пароль.
? Вы охренели! ? ответила я, и меня запустили.
К тому времени, когда принесли и положили на мой стол салфетки и кружок под пиво, мне уже почти продали троих детей: 17-летнего мальчика, который выглядел на 13, детдомовского вида дитя непонятного рода и жеребца лет 20-ти, судя по мышцам.
В дальнем углу за одним столом сидели несколько седых джентльменов в кремовых костюмах. Я видела их и раньше. Странно, что клуб не назывался «У Пяти Толстяков». Вокруг толстяков время от времени вились стайки малолеток. На каждом было подобострастное выражение лица. Джентльмены похлопывали их по плечам и по попам. Как в кабаре, труппа соблюдала особый фирменный стиль ? большеватые модные майки.
Программа была насыщенной ? сначала выступал дуэт травести, одетых в аль-каидовкие напыльники. Дуэт пел частушки. Потом на сцену выплыла местная Верка Сердючка. Не знаю, кто завоевал народные сердца раньше: Верка или ведущие нетрадиционных клубов, но пропев «раша гудбай» на украинском конкурсе, Сердючка снова переместилась в подполье и расплодилась фальшивками. Пока на подиуме выступали с танцем стриптизер и партнерша, фальшивая Верка комментировала в микрофон из угла. В темноте виднелись только ее перья.
Со мной за компанию в клуб притащился монгол. Он подошел позже, к самому концу стриптиз данса, заказал себе пиво и стал оглядываться. Через полчаса сын степей изнахратил всю малину. Он вдруг сорвался с места и куда-то пропал. Я полезла искать его через толпу, по темному коридору. За дверью, куда я случайно вломилась, на низком диванчике валялся степенный мэн, рядом на полу на корточках сидели две девочки. Они подняли на меня глаза, и я поняла, что мне страшно.
В основном зале в этот момент поднялась кутерьма. Оказалось, что монгол привел с собой двух милиционеров. Монгол еще хотел повыступать, повозмущаться и набить морды, но я уговорила его скромно ретироваться и не называть фамилии спасателя.
Над клубом, откуда мы сбежали и где торговали детьми, шумела Москва. Обычный мирный шум, с наступлением войны, кажется, стало даже больше огней и рекламы.
Мы вернулись домой. Монгол попросился переночевать в Ренатиной комнате.
? Искусство! ? презрительно бросил он мне, вместо спокойной ночи.
Я долго стояла у окна своей спальни. Над дорогой напротив больше не было гламурного баннера с Ренатой на леопардовой шкуре. Не знаю, когда его сняли. Вместо него висели три золотые шпульки, замаскированные под пули.
Почти до утра я прислушивалась, не топчется ли кто-то за дверью, робкий и виноватый…
Следом за детской темой Дима вдохновился цирковыми интригами и притащил в редакцию гимнаста со сломанной ногой. Но не потому, что в лучшие времена тот мог занимать 33 позиции на перекладине, а потому, что однажды был любовником монакской принцессы. Потом к нам пришел человек, который знал святого гуру Оле Нидла, когда тот еще торговал наркотиками. Потом в Москве оказался парень, который зарабатывает тем, что тестирует новые модели дизайнерских резиновых кукол для секса, прежде чем выпустить их на конвейер. Мы встретились с ним и записали все его ощущения от резиновых
