суперприспособленный к условиям среды и живущий тысячу лет по земным меркам.

В.-У. было наплевать, какой он на самом деле — колония грибков, сгусток слизи или юноша с внешностью Аполлона. Сам себе он казался вполне человеком.

— Слушай, я не собираюсь посылать свою фотографию любимой девушке, — сказал он. — Все, что мне нужно — чтобы программа не глючила. И если вы не в состоянии прислать релиз, соответствующий моим условиям, я попробую настроить ее сам. Только дайте мне полную информацию о моих органических потребностях — я не в том положении, чтобы работать методом тыка.

— У тебя недостаточно квалификации, чтобы самостоятельно отладить программу, — ответил техник.

— Я что, никогда раньше этим не занимался?

— Занимался. Трижды. Но ты не владеешь этими воспоминаниями.

Чертова специализация в чертовой Земной сети! Ему уже трижды приходилось выкручиваться на других планетах, опираясь только на собственные знания и опыт, но умники из архивного отсекают эти воспоминания, потому что отладка программы — в компетенции других спецов, а ему, стало быть, это ненужно!

— Тогда дайте мне доступ к персональному архиву, — сказал В.-У.

Он знал, каким будет ответ.

— Отказано. Не закончен этап адаптации организма к среде.

— Но я не могу закончить этап адаптации без нормально работающих программ!

Спорить было бессмысленно. На сей счет существовало еще несколько пунктов должностной инструкции, сводившиеся к тому, что личность пионера — серьезное препятствие для объективного изучения среды. Как будто он ее изучал! Он же тут просто подопытный кролик, набор функций, его мнение, само его восприятие почти ни на что не влияет — вся информация считывается прямо с датчиков, пронизывающих планетарную кору и его собственное тело, а его рапорты отправляют в архив, не слушая. Их заслушают, только если он вдруг перестанет выходить на связь и после определенного срока будет признан погибшим. И то, только потому, что этого требует процедура удаления бокса с его персональной информацией.

— Все программы были предоставлены, — бубнил техник, сидя в удобном кресле и наверняка цедя пиво.

— Но они не работают! — рявкнул В.-У

— Объясни причины порчи программы в рапорте.

— Я не портил программу!

— В таком случае она должна работать корректно.

В.-У отключил связь и отшвырнул панель. Непонятно, как человечеству, обремененному таким количеством идиотов и бюрократов, вообще удалось выйти за пределы Солнечной системы. Взять хоть эту программу трансформации — даром она никому не нужна. Во всяком случае, на этапе первичного освоения планеты. Все, что нужно — изучить среду, сформировать модель организма, способного выжить в этих условиях, наладить широкий канал связи и программы распаковки для приема колонистов. Дома себе пускай сами создают — согласно собственному вкусу и представлениям об уюте. Дома, ландшафты, далекие горы и глубокие моря — все, на что хватит воображения и мощностей. А может, им так понравится местный пейзаж и простая жизнь под открытым небом, что им и дома не захочется — он вот хрустит ледком и прекрасно себя чувствует. Немного муторно в сумерки, когда выползает из расселин синеватый туман. Но ко всему можно привыкнуть. Он вот уже почти привык.

Вот только колонисты, в отличие от него, не были путешественниками. И они прибывали на планету целиком, всей своей личностью — с воспоминаниями, страхами, амбициями и предпочтениями. Для них путешествие и распаковка были невероятным приключением. Не все, придя в себя и увидев вокруг розоватую пустыню, могли сохранить присутствие духа, а программы психологической реабилитации громоздки и в условиях иных планет крайне неэффективны. В каком бы виде не путешествовали современные люди, в каких бы организмах не воплощались, они оставались людьми и нуждались в доме и привычных временных циклах. Выйдя из трансформации им надо было посидеть в кресле ли хотя бы на табурете, выпить чаю или чего покрепче и подумать, как жить дальше. Поэтому Космическое бюро сделало создание дома пунктом минимальных санитарных норм для приема колонистов. Этот дом В.-У должен был построить. При отсутствии корректно работающей программы и собственных воспоминаний, которые, возможно, помогли бы ему эту программу отладить.

Он сосредоточенно сердился по поводу дома, чтобы не слишком задумываться над всем прочим. Гораздо хуже, чем со строительством, обстояли дела с энергогенератором. Он работал как часики — пока не увеличивалась нагрузка. Расширение канала связи, увеличение мощности репликатора или интенсивности добычи элементов, генератор чихал, связь пропадала вообще, репликатор выдавал сообщение об ошибке и отправлялся следом за связью. Стоило вернуть мощности в начальные пределы, необходимые для поддержания его собственной жизни, все приходило в норму. Притом что энергоресурса, по собственным данным генератора, должно было хватить на поддержку канала, достаточного для приема миллиона плохо запакованных колонистов, с одновременной работой симулятора Лас-Вегаса в натуральную величину и во всех деталях.

И эти перцы из Космического бюро утверждают, что все протестировано и работает исправно? Да, работает — пока обеспечивает его выживание на этой планете. Но его задание не выжить, а подготовить планету для приема колонистов. Этого его программы сделать не могут, потому что какой-то тупица вместо колонизаторского пакета прислал пакет выживания. Вот и вся история. Теперь его будут толкать в шею, чтобы он выполнял график, а он тем временем будет бубнить рапорты о непригодности программ и ссориться с дежурным техником, чья компетенция вряд ли шире, чем его собственный зад.

В.-У поднялся. Ему захотелось прогуляться. Размять мышцы. Может, даже пробежаться — до Сумеречных Холмов, например. Что он сидит, уткнувшись в свои панели? Вокруг неосвоенный мир — вполне возможно, если бы он был способен посмотреть на него глазами туземца, а не пришельца, он мог показаться ему прекрасным. Но любопытство — это тоже неплохо. Странно, почему умники из архивного не признали любопытство лишним и не оставили в боксе? Ведь исследование — это вне его, В.-У, компетенции.

Мысль о колонистах внезапно вызвала у него приступ раздражения. Люди преобразуются в сгустки чистой информации. Преодолевают пространства, о которых не всем хватит воображения помыслить. Обретают новые тела. Но им все равно нужна пещера, как каким-то неандертальцам! Им нужен очаг, чтобы было вокруг чего собраться семье. Им нужен садик, чтобы в нем играли дети. Им нужно море, чтобы отдохнул глаз. Им нужны горы и походы, чтобы выплеснуть адреналин. Им нужна Земля. Так какого черта они лезут в космос?

В.-У все ускорял шаг. Его гибкое, легкое тело требовало высокого темпа. Оно хотело бежать. Мчаться. Возможно, лететь. Кто знает, может, оно было на это способно. Сумеречные Холмы понемногу приближались — их силуэты четко проступали на фоне прозрачного сиреневого неба ненадолго, перед тем, как синяя дымка развеивалась, и все вокруг заполняла плотная чернота. В.-У припустился бегом. Пульсация в висках становилась все ровнее, все тише. Наконец, монотонные толчки затихли — и сознание В.-У затопило умиротворение. В конце концов, не колонисты писали санитарных нормы — к чему на них злиться? Не исключено, что это все им на самом деле не нужно — все эти требования придумывают бюрократы, в жизни не бывавшие дальше орбитальной станции. Им, колонистам, скорее всего, как и ему понравилось бы бежать, делая длинные скачки, бесшумно касаясь самыми кончиками пальцев нижней, самой длинной пары конечностей каменистой неровной поверхности.

С каждым шагом его все больше охватывал восторг. Не все ли равно, что будет дальше? Он вполне сможет прожить на этой планете тысячу лет — на него одного ресурсов хватит. Как долго он сможет оставаться человеком, если не получит доступа к собственной личности? А если он его получит, сможет ли он остаться таким гибким, сильным, способным достичь Сумеречных Холмов и Полуденной Реки?

Мысль о Полуденной Реке потрясла В.-У — он ее еще не видел. Увидит ли вообще? Или, вернув себе собственную память, не захочет на нее смотреть? Его потянет к другим рекам. Наверняка в его памяти хранятся какие-то берега, излучины, плеск, зыбь. Это была бы скверная шутка — обретя себя, навсегда потерять Полуденную Реку. Эта мысль сделала его тяжелым. В висках снова застучало. Он отогнал ее прочь. Он обратил лицо к горизонту, на котором маячили то ли горы, то ли тучи, в общем, наверняка обман зрения или особенности рефракции или, еще лучше, фантомы его собственной памяти. Он твердо знал, что по

Вы читаете Имена льда
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×