приглянулся ей, объяснить было невозможно. Но намерения хищницы были недвусмысленными и ничего хорошего не предвещали.
Наш товарищ ткнул ее острым наконечником стрелы, но, отваливая, акула, задела его боком и ударила хвостом. На спине охотника трикотажная майка расползлась в огромную дыру.
Мы все по очереди, выставляя ружья вперед и плывя на акулу, пытались ее испугать. Но то, что делали мы, ее не интересовало, она настойчиво стремилась протолкнуться к Луису.
Тогда Оскар посмотрел в мою сторону, приложил левую, развернутую кверху ладонь к ребру правой, в которой была зажата рукоятка ружья, и повел ими два раза вверх — «помоги». Оскар изготавливался к выстрелу, а я должен был его подстраховать.
Мы поплыли на сближение с акулой, Оскар метил в голову, в то место, где расположен мозг. Стрела, однако, пришлась чуть выше, сорвала кусок кожи и скользнула в сторону. Акула метнулась, но тут же стала. Нас разделяло не более восьми метров. Я продолжал плыть, думая только о том, что теперь мне надлежит сделать то, что не получилось у Оскара. Но и мой выстрел был не совсем удачен. Стрела вонзилась в брюхо за первым нижним плавником. Снова рывок в сторону, за которым, совершенно неожиданно для нас, последовала атака опять же на Луиса. Он чудом увернулся. Пасть хищницы разомкнулась и щелкнула совсем рядом с голенью его ноги.
В этот миг я уже ухватился за мой поплавок, а два других охотника одновременно произвели выстрелы. История повторилась. Одна стрела скользнула по чешуе, другая же воткнулась в бок у основания спинного плавника. Меня дернуло вниз, чуть не сорвало маску, но тут же я почувствовал, как стрела моего ружья свободно опускается на дно — ее вырвало из тела хищницы.
По акуле было произведено уже четыре выстрела, но лишь один оказался удачным. Гарпун крепко сидел в теле хищницы, однако, очевидно, не особенно ее тревожил, ибо акула с настойчивостью самоубийцы вновь поплыла к Луису.
Тогда Оскар, успевший уже перезарядить ружье, загородил его собой и выстрелил. Расстояние между ним и хищницей было небольшим, и гарпун глубоко засел повыше жабр. Акула стала отходить, не проявляя страха, спокойно и деловито. Она потащила за собой двух охотников, державшихся за поплавки. Очередь была за нами. И мы с приятелем, у которого ружье уже было заряжено на обе пары боевых резин, быстро поплыли за уходившей акулой, догнали ее, разошлись в стороны и почти одновременно выстрелили.
Рывок раненого животного был настолько резким, что Оскар не удержал поплавка в руках. Акула поплыла прочь, однако движение ее тормозил охотник, тянувший ее на себя. Мы без особого труда разобрали свои поплавки и, плывя в четыре противоположные стороны, остановили хищницу.
Теперь Луису предстояло, как матадору, перед которым встал утомленный бык, нанести акуле, заставившей его изрядно поволноваться, последний удар. Луис уже стал заплывать, чтобы избрать верное направление, но ему помешали.
Оказывается, ловцы губок видели, что мы ввязались в сражение с какой-то очень крупной рыбой, и поспешили к нам. С борта баркаса, который подошел вплотную к хищнице, удерживаемой нами почти у самой поверхности, метнули тяжелый гарпун на шесте, Акула еще раз дернулась, но теперь ей наверняка от нас было не уйти. Ее подтянули к борту, ударили несколько раз по голове увесистой палкой и затащили на баркас.
Ловцы губок, которые сами редко погружаются в воду, а промышляют губки со дна длинными специальными шестами, долго не переставали удивляться нашей храбрости. В их представлении алекрин, или тигровая акула, — это беспощадный людоед.
А Оскар вдруг задумчиво произнес:
— Жаль, что мы далеко от Гаваны, а то надо бы Луиса сдать в Академию наук. Там определили бы сразу, чем это он так приглянулся алекрину.
Мы решили сварить пасть акулы, чтобы разделить между собой ее треугольные, зазубренные в мелкую пилку зубы. Однако голова ее не вместилась ни в одно из ведер. Нам пришлось порядком повозиться, прежде чем удалось отделить пасть от головы.
В следующий раз встреча была молниеносной, но оставила по себе печальную память. Охотились мы у рифов Арройо-Бермехо. Обогнув подводную скалу у самого дна, я увидел перед собой торчавшие из узкой расщелины ноги. Должно быть, они принадлежали смелому, опытному охотнику или человеку, который просто не знал эти места, — рифы Арройо-Бермехо полны мурен.
Удивление мое возросло, когда из расщелины выбрался кубинский спортсмен, тело которого ничем не было защищено. Мы поднялись с ним за воздухом вместе и снова пошли на глубину. Незнакомый охотник торопился, поэтому опередил меня и, без предварительного осмотра, полез по пояс в небольшой грот с довольно узким проходом.
В следующий миг из грота пулей вылетела тень. Я успел рассмотреть, прежде чем тень растворилась в морской дымке, лишь длинный верхний луч хвостового плавника. Мне показалось, что то была акула- лисица или, что еще хуже, небольшая корнуда — акула-молот.
Когда я повернулся к охотнику, он был уже на полпути к поверхности. За ним тянулся легкий мутноватый след. Я поспешил к нему. Часть живота и весь левый бок его кровоточили. В лодке, где мы оказали первую помощь незадачливому охотнику, обнаружилось, что акула основательно его поранила.
Неподалеку от места, где доктор впервые использовал в качестве устрашающего оружия против акул бабушкин зонтик, был у меня облюбован никем не посещаемый дикий пляжик. Место это для отдыха и купания было превосходным, и я частенько приезжал сюда без товарищей-охотников, просто провести время, хотя в воду входил всегда в маске и, конечно же, с ружьем.
Однажды, уже возвращаясь с небольшим уловом, достаточным для хорошей ухи, я медленно плыл параллельно бровке. Впереди метрах в двадцати пяти, не больше, почти у самой поверхности двигалось темное пятно, которое я поначалу принял за плотный косяк сардин. Прибавляю скорость, но, прежде чем мне удается разглядеть более четкие контуры пятна, вижу совершенно фантастическую картину. К пятну цепочкой тянутся крохотные акулята. Я насчитал их шесть, а седьмой еще наполовину торчал — хвостом вперед! — из чрева матери, в которой было не менее трех метров.
Любопытство раздирало меня. Однако разум, очевидно, вовремя подавил во мне любознательность. Кто знает, как ведут себя рождающие маленьких акулят взрослые акулы? Да и новорожденные хищнички всем своим поведением совершенно недвусмысленно говорили о том, что больше всего их волнует, как и где чего-нибудь поесть.
Одного я отогнал от себя, ткнув легонько острием стрелы в рыльце, другого отпихнул ластом. А акулята тянулись ко мне, словно бы я был их мамой, а они только что появившимися на свет телятами. О! При всей их миниатюрности я все же не хотел бы им вместо соски подсовывать палец!
В тот памятный день, когда я был наконец удостоен друзьями звания «охотника на акул», мы плавали в широких протоках между островами Крус-дель-Па′дре и Гали′ндо, представляющими собой левое крыло архипелага Са′бана. Уже было время возвращаться на базу — вместительную рыбачью шаланду, — когда вездесущий Бентос неожиданно обнаружил в нише, еле различимой сверху, что-то интересное.
Кругом на расстоянии видимости простиралось довольно ровное, серое дно с небольшими нагромождениями камней и расщелинами в обнажениях твердых пород. Ниша образовалась на метровом обрывчике и уходила параллельно ему под козырек метра на два. До ниши с поверхности было не более двенадцати метров.
Бентос оживился и подал мне сигналы — «иди вниз» и «погляди». Третьим в команде был высокий парень-связист по имени Эфихенио. Они жили с Бентосом в одном доме. Эфихенио носил Бентосу разные книги, и тот в знак благодарности изредка брал связиста с собой на охоту. Как только я сунулся в нишу, тут же отпрянул и пошел вверх. Трудно было поверить, чтобы в этом безрыбьем месте вдруг можно было встретить акул. При повторном погружении можно было хорошо их разглядеть.
То была пара голубых; они, тесно прижавшись, лежали на боку у самого выхода из ниши. Отчетливо были видны их немигающие глаза. Я предложил не трогать их. Но Бентос, который всегда в подобных ситуациях умел находить такие слова, против которых трудно было возражать, сказал:
— Мне нужна кожа на обувь, — И тут же добавил: — А ты что, трусишь?
После этого я поднял голову, подозвал лодочника, взял из лодки мощное газовое ружье, зарядил его и спросил:
