критического анализа: всё внимание уделено вопросу об эфталитах, т. е. откуда произошли гунны. Вопрос, конечно, важный, но ещё более важно знать, что и как сделали гунны. Об этом решительно ничего нет. История игнорируется совершенно. Напрасно вы будете искать в трёхтомном труде данные о вождях гуннов, хронологию их побед и поражений, допытываться о ходе инвазии на запад, о государстве Аттилы, о роли негуннских племён в создании гуннской империи, о влиянии вообще гуннов на Европу и, наконец, о том, как государство их пало и что от него осталось.
Поражает полное отсутствие археологических данных и пренебрежение ими. Альтхейм имел полную возможность привлечь к сотрудничеству и археологов, но этого он не сделал. Несмотря на то, что передвижение гуннов началось с 375 г. и остановилось со смертью Аттилы в 453 г., т. е. развивалось по крайней мере 78 лет, о «гуннской культуре», как об археологической основе, не сказано ни слова.
Мы располагаем сообщениями о медалях, монетах Аттилы, находками, считаемыми за «сокровища Аттилы», и иными материалами, характеризующими культуру гуннов, но о них — ни слова, всё сводится к филологической эквилибристике, которую порой даже трудно принять за науку. Если бы труд носил заглавие «Филологические заметки к вопросу о гуннах», мы не возражали бы, но в данном труде истории вообще нет и трудно понять, почему Альтхейм выбрал такое претенциозное и неудачное заглавие.
Между тем несомненно, что памятники материальной культуры могут дать для истории гуннов гораздо больше, чем филология. Говорят, что культура номадов очень однообразна. Это верно лишь отчасти. И вовсе неверно в приложении к гуннам, о которых мы знаем, что вожди их имели постоянные ставки, значительные архитектурные сооружения и т. д.
Всё это оставлено Альтхеймом в стороне. Его исследования построены на чрезвычайно узкой базе. Он не понимает того, что филология может играть в разрешении вопросов только вспомогательную роль, без истории и археологии его филология — пустая забава, облеченная в тогу науки.
В состав империи Аттилы входили самые разнообразные народы, в т. ч. и оседлые. Все они, будучи подчинены гуннам, находились в постоянной связи и не могли до известной степени не сливаться в один общий котёл. Не следует и забывать, что государство гуннов было настоящим государством, а не беспорядочной ордой номадов. Трудно представить, чтобы они обходились без собственной монеты или какого-то эквивалента.
Из данных Приска мы знаем, что у Аттилы была какая-то письменность: имелись, например, списки беглецов, которых разыскивал Аттила и требовал их возвращения от Рима и Византии. Несомненно, что эта письменность существовала не только для списков беглецов. Чтобы управлять судьбами Европы, притом в течение стольких лет, нужна была организация, и она была.
Наконец, в «Истории гуннов» нельзя обойти молчанием и период упадка, который длился очень долго. Ещё в 791 г. в одной из хроник сказано, что река Энс служит границей между баварцами и гуннами. Стало быть, влияние гуннов сказывалось ещё в конце VIII в. И об этом в упомянутой книге — ни полсловечка. Естественно, что при таком положении дела мы долго ещё не будем знать, кто такие были гунны и что они сделали. Мы нуждаемся в истории, а не в жонглировании слогами и звуками, которое ни на шаг не продвигает нас по пути знания. Книга Альтхейма — показатель упадка науки.
Вернёмся, однако, к событиям 375 г. и ближайших годов. Когда «готы» в совершенной панике ринулись на север, атакованные с тыла, гунны, а именно кутригуры, последовали за ними и вскоре оказались в непосредственной близости к устью Днепра.
Здесь начиналась основная область «готов» Германариха, которая, по Иордану, занимала всю Скифию и Германию. Нет никакого сомнения, что Иордан преувеличил силы Германариха во много раз по сравнению с действительностью.
Силы гуннов сначала были незначительны и, конечно, не могли бы опрокинуть империю Германариха, если бы она была такой, какой её описал Иордан. Однако удача в Крыму значительно усилила их материально, а главное — посеяла всюду панику. Ряд племён подчинился без боя, другие были деморализованы и потерпели неудачу в боях.
Гунны применили давнишнюю тактику номадов: они погнали только что покорившихся на передовую линию против следующих врагов, а сами оставались позади, подстёгивая своих подчинённых и помогая им в самые решительные моменты. Это предохраняло их от значительных потерь в людях. Таким образом, нарастая, как снежный ком, появлялись они и в Средней Европе, захватили в своём движении на запад и среднеевропейские славянские племена, которые стали служить им буфером против их врагов на западе.
Эта роль славян была столь значительна, что славян стали называть «гуннами» по их подчинённости последним, что непременно следует иметь в виду при расшифровке этнических (а не политических) отношений в ходе исторических событий. Это отождествление славян с готами, гуннами и аварами (указания историков не косвенные, а прямые) создало огромную этническую путаницу, которую ещё долго придётся разбирать.
Непосредственно с гуннами сталкивались и южноруссы, но об этом в другом разделе.
Раздел 4. Проблема славянской письменности
Глава 12. Зачаточная письменность славян
На первый взгляд может показаться, что история развития письменности у славян имеет весьма отдалённую связь с историей славян. На деле это не так. Наоборот, правильно подойти к пониманию истории славян можно, лишь выяснив основные этапы письменности у них. В самом деле: для написания действительной истории необходимо использовать не только исторические хроники, грамоты, различные документы, но и отдельные, даже отрывочные записи на камнях, металлических предметах, глиняных сосудах и т. д. Уже одна находка предмета со славянской надписью часто доказывает, что в месте её обнаружения жили славяне или, самое, малое, что жители этой местности были в общении со славянами. Такие отрывочные надписи, как правило, не датированы. Поэтому, хотя сопутствующие факты и обстоятельства говорят в пользу определённой эпохи, к которой относится находка, последнюю игнорируют, ссылаясь на то, что в ту эпоху «ещё не было славянской письменности». В связи с этим находку относят либо к значительно более поздней эпохе, либо её замалчивают, либо, что ещё чаще бывает, квалифицируют её как… подделку. Вследствие этого значительной ценности исторические данные остаются не включёнными в ткань истории. В результате история оказывается беднее, чем она есть на самом деле, и её развитие замедляется.
Ниже мы попытаемся изложить в самых общих чертах историю развития письменности у славян, не вдаваясь в подробности, ибо это — предмет особой монографии. Мы ограничимся лишь изложением того, что должно помочь пониманию и развитию истории.
Многое будет идти вразрез с крепко установившимися представлениями, но мы напомним, что в науках, и гуманитарных, и точных, случались и революции побольше, что это неизбежный этап в постепенном приближении к истине.
Мы подчёркиваем также необходимость беспристрастности в отношении славян: по способности к умственному развитию они были не ниже римлян, греков, германцев, кельтов и т. д., они такие же люди, как и другие, а главное то, что они издревле сталкивались с народами, имевшими письменность. Следовательно, у них была полная возможность создать и свою собственную. Если у нас появляются вполне законные основания думать, что в данную эпоху и в данном месте у славян не было письменности, то это надо доказать, а не отрицать находку по одному тому, что «в эту эпоху у славян ещё не было своей письменности». В последнем случае исходят, как из аксиомы, из того, что ещё необходимо доказать. Если когда-то Французская Академия наук отрицала падение метеоритов или существование вечной мерзлоты в Сибири, то это ещё не значило, что метеориты перестали падать на землю, а вечная мерзлота исчезла. Надо подчиняться здравому смыслу, логике фактов.
