— И тогда они вас ударили?
— Да, сэр.
— Вы хоть успели на них взглянуть?
— Успел, босс, но они были в матерчатых масках с прорезями для глаз. По голосам и фигурам можно предположить, что это люди молодые.
— Что-нибудь еще?
— Больше ничего, сэр. Когда я пришел в себя, их и след простыл. А к моему плащу была прикреплена записка, которую я вам уже прочитал.
— И никто не пришел вам на помощь?
— Никто, босс, — снова сказал Смит. — Только одна старушка, которая помогла мне встать и разрешила от нее позвонить. Остальные, если кто и видел, наверное, слишком испугались. Конечно, разумнее было бы взять с собой еще несколько человек охраны, но ведь в Бирмингеме похищений почти не бывает!
— Записка при вас? — спросил Бретт.
— В полиции, у меня копия.
— Полиция уже ищет?
— Об этом не беспокойтесь, мистер Дикин. Они обыщут каждую яму, каждую канаву. Мне кажется, с вами хочет поговорить кто-то из полицейского начальства.
— Передайте, что я вылетаю на «Конкорде» через пару часов, и мы обо всем поговорим на месте. А пока, Смит, если вы пришли в себя, действуйте параллельно с полицией. Если моя жена вскоре не найдется, некоторым не сносить головы. Молитесь, чтобы уцелела ваша.
Когда Бретт положил трубку, у него было такое чувство, будто его здорово стукнули под дых. Им владела лишь одна мысль — побыстрее добраться до жены. Она почувствует, что он рядом. А если у нее есть доступ к радио или телевидению, то даже сможет его увидеть или услышать.
Самолет летел уже больше часа, а Бретт все никак не мог расслабиться. Он убеждал себя, что принимает все меры, что полиция в Бирмингеме хорошо подготовлена и оснащена всем необходимым. Но есть преступления, которые очень трудно раскрыть. Похитители могли так упрятать Миранду, что ее никто никогда не найдет.
В Бирмингеме есть много подобных мест — заброшенные здания, годами ждущие сноса, корпуса давным-давно остановленных фабрик, железнодорожные тупики, подземные каналы для сточных вод… Там даже абсолютно здоровые люди могут заболеть, если задержатся надолго. А Миранда ведь еще и беременна!
Ему виделась несчастная Миранда, одна-одинешенька, и никого вокруг. И вдруг он понял: не дай Бог с малышом что-то случится, но главное для него — спасти Миранду! Ради этого он готов немедленно выплатить похитителям запрошенную ими сумму… Тут он призадумался: почему только двести тысяч? В Бирмингеме — и не только там — все знают, что для Бретта Дикина это капля в море. Почему не запросили пару миллионов? Похоже, Миранду похитили не профессионалы, а любители, решившие начать с малого. Но такие новички могут оказаться куда опаснее, чем матерые профессионалы.
Он, конечно, выплатит столько, сколько они требуют. Но это никак не гарантирует освобождение Миранды и ее безопасность. Похитители обычно ставят условие, чтобы выкуп доставили на оговоренное место до освобождения похищенного. И жив ли он к моменту выкупа, чаще всего вообще неизвестно. Да и место, где держат заложника, похититель может назвать неверно. Хотя бы для того, чтобы выиграть время и получше скрыться. Если пострадавших все-таки находили, они нередко уже были в таком состоянии после перенесенных страданий, после многих дней холода, голода и страха, что выздоравливали далеко не все из них…
Бретт Дикин молился очень редко. Сейчас он смиренно просил Бога, чтобы с Мирандой все обошлось.
Ив Мартин услышала о похищении по радио, а в вечерней газете прочла: «Похитили Миранду Дикин, супругу видного англо-американского бизнесмена. Полиция просит всех, кому что-то известно по этому делу, незамедлительно дать любые сведения независимо от важности информации».
Были еще подробности, но Ив не обратила на них внимания. А зачем мне все это? — спросила она себя. Бретт перевернул мою жизнь — сначала дал понять, что любит, потом исчез и женился на другой! Причем на какой-то дурехе, которая позволила себя похитить. И если ему сейчас плохо, разве он этого не заслужил?
Бретт Дикин, который так много значил для Ив когда-то, теперь стал для нее пустым местом. Она перестала принимать от него помощь, и можно было надеяться, что судьба даст ей за это своего рода вознаграждение. Не тут-то было, Ив получала от жизни удар за ударом.
С Рождества, когда Саймон Уэнтворт подслушал ее разговор с Габи, она видела его всего один раз, на похоронах отца. С нею Саймон даже не заговорил. И сразу же после панихиды поторопился уехать.
Некоторые люди, наверное, никогда не вспоминают о боли, причиненной ими другому человеку. Ладно, она действительно говорила по телефону о Саймоне в пренебрежительном тоне. Но разве одна фраза — ну, может, две-три — оправдывает столь резкий разрыв отношений? Ив предпочитала не думать о сути сказанного ею и о том, что никому не нравится, когда из него делают дурака.
Свое прошлое в лице Бретта Дикина Ив решила оставить позади. Но сначала надо было как-то отомстить Бретту за все, что он сделал. Или за то, что, как ей казалось, он сделал. В полной уверенности, что ей это под силу, и будучи убеждена, что в уходе из ее жизни Саймона тоже виноват Бретт, Ив приступила к делу.
Для начала она согласилась с отцом, что бунгало, в котором они живут, для них слишком велико. И предложила вернуть его Бретту, а для себя купить что-нибудь поменьше. Джон Мартин не верил своим ушам. До этого Ив отвергала все его предложения о переезде. А теперь сама предлагает?
— Да, теперь я решительно «за», — сказала Ив. — Если, конечно, мы можем себе это позволить.
— Разумеется, можем, — ответил отец. — У меня сохранились все деньги, вырученные за дом, который я продал после твоей аварии. На огромный особняк не хватит, но на маленький — вполне достаточно.
Найти такой дом оказалось делом нетрудным. Через пару недель они переехали в скромный двухэтажный особнячок: Ив сказала, что теперь легко справляется со ступеньками. Джон Мартин не стал говорить дочери, что новое жилище пришлось сразу же заложить — сбережений на полную оплату покупки все-таки не хватило.
Устроившись, Ив отправила ликующее послание Бретту на адрес его нью-йоркского офиса, где, она точно это знала, письмо его найдет. Она писала, что ключи от бунгало оставила у агента, что теперь ей больше не нужны ни его дом, ни его пособие. Она предпочитает быть независимой и, хотя здоровьем не блещет, попробует найти работу.
Письмо доставило ей огромное удовольствие, будто она стояла перед Бреттом и все это высказала ему в лицо. У нее даже и мысли не было, что это письмо может его нисколько не тронуть. Напротив, Ив была уверена, что сожалению Бретта не будет границ.
Но вскоре эйфория прошла. Новый дом ее раздражал, она привыкла к простору бунгало. И пособия Бретта ей недоставало куда больше, чем она поначалу думала. Не хватало и машины, которую она тоже вернула Бретту. Отец разрешил ей пользоваться своей, но ведь чужая машина — далеко не то же, что своя. Джон каждую неделю давал дочери деньги, однако суммы эти были куда меньше того, что она получала от Бретта. Заметив ее недовольство, отец был вынужден напомнить, что теперь все счета они оплачивают сами, что надо хоть сколько-нибудь откладывать на возможный ремонт, да и повседневные расходы — на хозяйство, еду, газеты — тоже не маленькие. Если бы Ив удалось найти работу, сказал он как-то, было бы, конечно, полегче.
Хотя Бретту Ив написала, что собирается искать работу, такого намерения у нее и в помине не было. За последние годы она совсем обленилась, и ее страшила мысль о том, что утром придется вставать и идти на службу. Снова в ход пошли кредитные карточки. Оплачивая эти ее траты в конце каждого месяца, отец ворчал, но Ив была уверена, что у него немало денег припрятано.
