— Вы безумны.
— Отрицательно. Тут большее. Я приняла участие во лжи. Я приняла участие в геноциде. Я не уверена, что достойна управлять кланом, — она позволила себе коротко глянуть на ильхана. Он смотрел не на неё, а на сооружение вдали. Некоторое время Николай ничего не отвечал на её слова.
— Не будет лжи, если мы все будем верить в неё. Если бы Росомахи не были бы такими нахальными, этой катастрофы бы никогда не случилось. Потеря этого города была их виной. Они обстреляли ваш истребитель, сбив его. Они обрушили смерть на город, как если бы сами запустили оружие.
— А геноцид — да, мы очистили общество от элементов, разлагающих нас изнутри. Это было так же, как хирург удаляет раковые клетки. Это было необходимо, чтобы сохранить все кланы. Росомахи были ценой за общество, которое мы имеем. Это высокая цена, но она делает всё более ценным, — Николай не просто говорил эти слова, очевидно, он сам верил в них.
— Вы изменили историю, чтобы она подходила к вашей версии, ильхан, — сказала осторожно Джойс.
Он повернулся к ней и блеснул улыбкой.
— На мгновение мне показалось, что я слышу чей-то другой голос в ваших устах.
«Сара» — имя само собой всплыло в памяти.
— Так, воот? В конце концов, наши люди и выжившие из низших каст Росомах ищут смысл во всём, что произошло. Я дал его им. Это моя роль, как лидера кланов. Им надо было видеть, что тёмного и порченного было в Росомахах. Я дал это им. Они хотели видеть, что наши цели были праведными и верными. Я сделал и так. Им надо верить, что наше общество было сильнее, было правильным. Я принял меры, чтобы они верили в это.
— Я поиграл немного с деталями, воут? Конечно. Всё было неоднозначно, Джойс, вы знаете это. Были совершены поступки, особенно Вдоводелами, которые бы заставили людей задуматься о действиях Большого Совета. А это бы только испортило то, что произошло. Так что я сделал историю событий простой — чтобы наши люди поняли. Изменения истории, совсем небольшие, гарантируют то, что ключевые мысли и уроки дойдут до следующих поколений. Убедиться в том, чтобы эта мораль передалась дальше, это часть моей роли как лидера кланов.
— Я предоставил им контекст. Я упростил события так, чтобы даже низшие касты смогли понять, что произошло. Это моё дело, как ильхана. Низшие касты никогда бы не поняли того, что раскрылось бы. Я дал им понимание, так что теперь всё имеет смысл для них. Они мои дети, Джойс, это моя ответственность.
— Люди никогда не поверят, что это был просто спор о складе оружия. Ни один клан не будет просто использовать ядерное устройство против другого. Это было бы глупо. Объявление независимости перед лицом девятнадцати остальных кланов, равных по силе? Вы сделали это соблазнительно простым, ильхан. Мы все знаем, что всё было гораздо сложнее, более запутано.
— Я сделал это привлекательным. Даже для тех из нас, кто находится у власти.
Она стиснула зубы.
— Я больше не уверена, что занимаю нужную роль. Я знаю, я просыпаюсь по ночам с криками. Кровь этого места и Барбадоса на моих руках.
— Барбадоса никогда не было, — Николай попытался успокоить её своими словами. — Я позаботился о том, чтобы он не появлялся больше на наших звёздных картах. Я принял меры, чтобы ни один клан никогда не смог вернуться домой. Как один великий лидер, я сжёг свои корабли на берегах новой земли. Мы или выживем или сгинем тут.
Слова ранили её. Сражение на Барбадосе было жестоким, яростным и ужасающим. А теперь оно просто было забыто. «Остальные ханы могут подыгрывать этому мифу, а я нахожу это невозможным».
— Это история, в которой я не хочу принимать участия. Моя совесть не позволит.
Николай коротко кивнул.
— Ут. Понимаю. Когда вы умрёте, я поспособствую, чтобы поменялась также и ваша история. Вы умрёте во время гражданских войн Пентагона, нашего освобождения. Как ильхан я прикажу изменить записи, касающиеся вас. Вы умрёте много лет назад, задолго до этого несчастного столкновения с Росомахами. То, что случилось тут, не будет больше кровью на ваших руках. Всё это дело было необходимым и болезненным одновременно, для всех нас. Я не могу облегчить вашу душу, Джойс, но я могу сделать так, что будущие поколения не будут видеть вас частью этого развернувшихся событий.
Её рот раскрылся. Этого было недостаточно, она знала, но её захлестнули волны страха. «Он верит, что это нужный ответ. По его мнению, это всё меняет».
— Я ценю ваш жест, ильхан. Но это не сделает необходимого.
— Чего?
— Это не сможет вернуть мёртвых, воут?
Прежде, чем Николай успел ответить, Джойс Меррел вышла в центр нового Дехрадуна.
? 29 ?
Хан Ханс Йоргенссон яростно тряхнул головой.
— Как это могло произойти? — требовал он ответа от главы касты учёных, эксперта по генетике Паркера.
Паркер держал перед собой бумагу, как если бы это был щит, которым он заслонялся от хана Призрачных Медведей.
— Во время войны с Неназываемым кланом, мы приняли некоторое количество их экспертов по генетике. Они были весьма одарёнными. Их ведущий эксперт, доктор Вон, помог разработать совершенно новый способ комбинирования генокода. Мы начали доверять ему, и скоро он работал с нашими лучшими людьми, обучая нас тому, что знал Неназываемый клан. Судя по тому, что мы обнаружили в записях, в определённый момент он включил новую генную структуру, а затем изменил записи, чтобы скрыть своё преступление.
«Предатель!» — гнев поднялся волной.
— Приведите мне этого Вона! — потребовал Йоргенссон.
— Я не могу, хан, — ответил Паркер. — Он умер три года назад. Его преступления против нас были хорошо прикрыты. Два последних поколения воинов, которые мы создали, имеют примесь генетического кода Неназываемого клана.
Ум хана быстро вникал в подтекст.
— Паркер, в этом комплексе более сотни воинов, несущих кровь Неназываемого клана. Позволить этой крови жить противоречит нашим законам.
Паркер, кажется, наконец понял.
— Хан, очевидно Великий Керенский не подразумевал такое предательством, когда подписывал эдикт о Неназываемом клане, воут?
— От, — холодно ответил он. — Николай больше не с нами, как и многие из ханов с того времени. Мне не с кем посовещаться, в силу этого закон гласит то, что гласит.
«Это цена, которую я должен заплатить за безумие Вдоводелов?»
— Что вы будете делать, мой хан? — голос Паркера дрогнул, когда он произносил эти слова.
— Я подчинюсь закону.
