Мужчины недоуменно уставились на невесть откуда взявшуюся женщину как на видение. Каролина не спеша повернулась к командиру взвода.
– Делайте, что хотите. С Парижем. С Францией. Но это дом моего отца. Здесь имеет силу только его слово! – Она стояла, освещенная светом, проникавшим в холл через открытую дверь.
Командир изобразил подобие поклона.
– Графиня, у нас приказ…
– Вы же слышали, что мой отец в Фонтенбло, – перебила она его. – Там и выполняйте ваш приказ. В этом доме никого нет. Только я и Симон. Я даю вам свое слово.
Командир смерил ее испытующим взглядом. Его близко посаженные глаза со сросшимися над ними черными бровями затуманились.
– Слова такой красивой и мужественной женщины мне достаточно. – Он сделал своим людям знак рукой, и те с недовольным бурчанием вышли из дома.
Он дошел с ними до портала и отдал несколько приказаний.
Симон все еще не двигался с места. Он стоял там же, на нижней ступеньке лестницы, с опушенными руками и внешне равнодушный. Но Каролина слишком хорошо его знала, чтобы он мог ввести ее в заблуждение. Внутри у него все дрожало от напряжения. Она была абсолютно уверена, что они в доме не одни, что кто-то скрывается здесь…
Командир вернулся и подчеркнуто вежливо поклонился.
– Разрешите представиться: комиссар Теофиль Тибо, – на его лице, которому массивный подбородок придавал что-то жестокое, промелькнула самонадеянная улыбка. – Я весьма сожалею, что мне довелось познакомиться с вами при таких не слишком галантных обстоятельствах, но, быть может, мне удастся исправить это первое впечатление.
Вежливость требовала пригласить его в комнату, но Каролина хотела как можно скорее закончить разговор.
– Здесь еще очень неуютно, – произнесла она.
– Графиня, там, где находитесь вы, – уже рай.
– Вы вернулись, чтобы сказать мне об этом?
Лицо мужчины расплылось в довольной улыбке.
– Вы были бы первой женщиной, которой не нравится слушать, что она красива.
– В подходящий момент и от подходящего мужчины – весьма охотно.
– Кто знает, может, подходящий момент уже настал, графиня. Вы напрасно недооцениваете знакомство с таким человеком, как Теофиль Тибо. Он мог бы кое-что сделать… для дочери наполеоновского генерала. – Тибо уничижительным жестом показал на бюст Наполеона на полу. – Во всяком случае, его время прошло! Бесповоротно! – Он поймал ее руку и губами прижался к ней. – Я ваш слуга…
Каролина стояла, прислонившись спиной к двери. Когда постепенно стихли шаги комиссара, она почувствовала, как у нее дрожат коленки. Но было еще одно чувство, обуревавшее ее: внезапная жгучая ярость, такая же, как у отца и Филиппа, и уверенность, что в такой момент она способна убить человека. К ней подскочил Симон.
– Что с вами?
– Ну а теперь выкладывай – что происходит там наверху, Симон?
– С чего вы взяли? Что может происходить там наверху?
– Не пытайся меня обмануть! С самого первого момента у меня такое ощущение, что в доме еще кто-то есть. Твое смущение при моем появлении, твое беспокойство на кухне. И когда пришли полицейские, ты стоял на лестнице с таким видом, что было ясно: путь наверх лежит только через твой труп.
Симон покачал головой.
– Я ничего не могу сказать.
Каролина усмехнулась и побежала мимо него вверх по лестнице. Она перебегала из комнаты в комнату. Все они имели нежилой вид, всюду в нос ударял пыльный, застоявшийся запах помещений, которыми давно никто не пользовался. Наконец, в комнате с эркером, выходящим в парк, Каролина обнаружила открытое окно. Она высунулась наружу. Парк был пуст. Симон ходил за ней по пятам.
– Вы будете похуже людей Фуше, – попробовал он пошутить.
Каролина недоверчиво обшарила глазами комнату. Гардеробная! Дверь была приотворена. Она распахнула ее и отдернула в сторону занавеску. На латунной штанге висела пестрая неразбериха формы всех видов, черные возничьи пальто, выцветшие платья вроде тех, что носят крестьянки в Провансе, бальные платья изумительных цветов, нищенские лохмотья… И тут она нашла монашеские рясы: черные, белые, коричневые. Ее вдруг осенила догадка, в памяти всплыли виденные картины: свистящий удар шпаги, кровавый знак на щеке казака… Она пытливо посмотрела на Симона. Симон? Доверенное лицо того таинственного незнакомца? Эта роль как раз для него, при его молчаливости и твердости.
– Раньше ты мне всегда доверял, – льстиво произнесла Каролина.
Вместо ответа Симон вновь закрыл одежду занавеской и собрался уходить.
– Вам не нужно всего знать.
– Но… Быть может, я знаю больше, чем ты предполагаешь.
Он взглянул на нее почти по-отечески.
– Не расспрашивайте, так будет лучше.
