На площади все так же толпились люди, милиции стало больше, но теперь я разглядел и съемочную группу: оператора с камерой, ассистентов, а возле ларька даже актеров с пистолетами.
И я вдруг вспомнил, как этот немыслимый Сергеев в Копенгагене уже вдогонку кричал мне: — Пожалуйста, не забудьте, самое главное для вас — это добежать до булочной!
«Что он имел в виду? — размышлял я. — Вдруг это была просьба, очень важная просьба, имеющая буквальный смысл?» И я сказал водителю «фольксвагена»: — Вы не подождете минуточку? Я до булочной добегу.
Он улыбнулся и кивнул.
Нет, на этот раз в меня не стреляли. Более того, в булочной был хлеб и черный, и белый. Еще более того, я вспомнил, что там, в Дании, забылтаки купить хлеба. Представляете, забыл! И я был счастлив, что вспомнил теперь.
Я уже выходил из дверей булочной, когда вслед за выстрелами раздался оглушительный треск и сразу после — взрыв. Я пулей вылетел на улицу.
Люди на площади кричали и разбегались в разные стороны, от ларька «Союзпечать» остались рожки да ножки: сломанный остов, битое стекло, горы макулатуры, рядом горел покореженный грузовик, «фольксвагена» нигде не было видно.
Мне сделалось страшно, как еще никогда в жизни. Прижимая к груди два батона и половинку черного, я побежал в самое пекло.
— Куда ты прешь, придурок?! За что тебе деньги платят?! — услышал я грубый голос сзади, и через секунду был схвачен крепкой рукой.
Еще немного, и я налетел бы прямо на камеру.
— Снимаем! Снимаем! — зычно кричал режиссер, возвышаясь над операторской тележкой. — Все отлично, ребята! Снимаем!
Детина-ассистент подтолкнул меня в безопасную зону, и я увидел красный «фольксваген». Он стоял по ту сторону перекрестка, и водитель махал мне рукой.
— Это все нам? — спросила моя Танюшка, когда мы втащили в квартиру последние три коробки и я попрощался с агентом Сергеева.
— Да.
— Костюм на тебе новый, — задумчиво констатировала она.
— Погоди, сейчас все расскажу, ты не поверишь.
— Конечно, не поверю. Хлеба-то купил?
— Вот, — показал я на один из пакетов, куда подпихнул хлеб.
— И сдачу принес?
— Есть немножко, — я вытащил из кармана оставшийся ворох датских крон и сиротливо затесавшийся среди них четвертной.
— Ну вот, так и не разменял. Вечно ты что-нибудь да забудешь!
Я виновато развел руками. Потом спросил:
— Сбегать?
— Да уж не надо, — сказала жена.
Ант СКАЛАНДИС
ПОСЛЕДНИЙ СПРИНТЕР
Председатель Международного комитета по охране Зоны Тоннеля и член Всемирного Координационного Совета Игорь Волжин проснулся в своей постели от странной, совершенно неуместной качки, как на большом океанском лайнере.
«Бред какой-то», — подумал Волжин, присел на кровати и настороженно прислушался. Все было тихо, только над головой слегка покачивалась люстра.
Он даже не сразу сообразил, куда можно обратиться. Сейсмической службы в этом штате не было, и Волжин нашел по справочнику телефон метеоцентра.
Да, это было землетрясение, да, совсем слабенькое (три балла в эпицентре, в двухстах километрах от Зоны), да, явление уникальное.
Волжин сидел, замерев на краю постели, и чувствовал, как покрывается холодным липким потом. Тоннель не был рассчитан на землетрясение даже в два балла, и то, что взрыва не произошло, можно было считать чудом. Строго говоря, чудом было уже то, что тоннель вообще простоял все эти три года. Подумать только! Целых три. И всего три.
Всего три года назад умер Уильям Рэймонд Дэммок — бывший владелец гигантских военных заводов концерна «Дэммок компани» и на принадлежавшей ему богом забытой ферме обнаружили нечто настолько странное и дикое, что поначалу приняли за шутку. У Дэммока, увлекавшегося в свое время спортом, была там стометровая тартановая дорожка. Под крышей. И снаружи здание сильно смахивало на коровник. Местные так и называли его. И вот на следующий после смерти владельца день над входом в «коровник» появилась большая яркая вывеска: «Тоннель Уильяма Р. Дэммока», а рядом с воротами за небольшой дверцей в этаком стенном шкафу пришедшие поглазеть на диво обнаружили магнитофон с записью и книгу под названием «Инструкция». Магнитофон включили, и зазвучал голос:
«Я обращаюсь ко всему человечеству. Я выстроил этот тоннель в память о том, что я был. Я — Уильям Рэймонд Дэммок — продавец смерти и самый богатый человек в мире. Вы думаете, что покончили с оружием навсегда, но вы еще не покончили с «Дэммок компани». А я ненавижу вас и не хочу признавать поражения. Под этим тоннелем лежит значительная часть моего состояния в виде исторических, художественных и прочих ценностей общей суммой в восемнадцать миллиардов долларов.
Но еще под этим тоннелем лежит ядерный заряд мощностью в двести пятьдесят мегатонн. И он взорвется, если кто-то из вас войдет в тоннель или попробует каким бы то ни было способом извлечь ценности. Но он никогда не взорвется сам по себе. Он будет вечным напоминанием о том, что я сильнее вас. Но я не только сильнее — я еще и великодушнее, Я оставляю вам шанс. Мою бомбу может обезвредить человек, который пробежит по тоннелю не более чем за 8,20 секунды. Длина тоннеля — сто метров ровно. Инструкция прилагается».
А в прилагаемой инструкции (это был том страниц на четыреста) Дэммок помимо указаний, как отключить взрыватель и чего при этом делать не стоит, изложил еще и свои взгляды, приведшие его к столь оригинальной форме мести.
Дэммок любил большой спорт, спорт высших достижений. В юности занимался легкий атлетикой, выступал за сборную университета, а под старость стал рьяным болельщиком и полюбившимся ему спортсменам оказывал порой значительную материальную помощь. Но за годы жизни Дэммока слишком многое в мире переменилось. Совсем другие ветры дули теперь и над стадионами.
Всемирный Комитет Здоровья большинством голосов принял закон о запрещении профессионального спорта. Причем под профессионалами имелись в виду не только те, кто на занятиях спортом сколачивал состояния, но и вообще все, сделавшие спортивный результат целью своей жизни. Ни статус профессионала, как его понимали раньше, ни размер денежного вознаграждения не имели значения для ВКЗ, для ВКЗ имело значение только здоровье. А здоровье в XXI веке ценилось превыше всего. И было показано с цифрами и фактами в руках, что все спортивные рекорды последних лет являются не результатами использования скрытых возможностей человека, как было раньше, а результатом крайне вредной для здоровья искусственной стимуляции развития отдельных органов и систем. Во всех видах спорта, где фиксируются рекорды, человек уже вышел на предел. Но не остановился, а пошел дальше. По ту сторону предела, в запретную с точки зрения здоровья зону. И самое страшное было то, что «запредельные» методы тренировок стали применяться не только теми, кто работал на рекорд, но и всеми спортсменами вообще. Они вошли в привычку, а в пылу состязания изобретались новые, все более
