— Можно войти?
— Да, разумеется. Присаживайтесь. Хотите кофе, чаю? Или что-нибудь выпить?
— Если можно, кофе, — сказал я. — Черный.
В арочном проходе, ведущем на кухню, появилась cредних лет негритянка.
— Юнис, пожалуйста, два кофе, — попросила Тайлер Костиган.
Негритянка улыбнулась и исчезла. Я сел в розовое кресло — часть коллекции розовой мебели, элегантно расставленной вокруг серого ковра, такого же, как в фойе. Три стены комнаты были белыми, четвертая до потолка являла собой одно громадное окно, глядящее на озеро Мичиган. Вид завораживал, а освещение больше смахивало на искусственное солнце. Тайлер присела напротив меня на розовый диван и скрестила ноги. Туфли у нее были из розовой материи, без каблуков, мягкие. Они подходили к ее рубашке, которая подходила к мебели. Женщина смущенно улыбнулась.
— Так что насчет Рассела Костигана, мистер Спенсер? — снова спросила она.
— Я стараюсь придумать, как бы поделикатнее это изложить, миссис Костиган. Рассел гдето скрывается с женщиной, которую я люблю. Я хочу их найти. Не уверен, что она поехала с ним по доброй воле.
Улыбка исчезла с лица Тайлер Костиган.
— Сюзан? Шлюха.
Я слегка наклонил голову:
— Вы можете помочь их отыскать?
— Моего мужа и его последнюю шлюшку? — уточнила Тайлер Костиган.
Мне стало трудновато удерживать на месте ямочки.
— Вы разъехались с мужем, миссис Костиган?
— Да. Похоже, он запутался в своих интересах.
— А каковы его интересы? — спросил я.
Вошла Юнис с серебряным кофейником на серебряном подносе, и серебряным сливочником, и серебряной сахарницей, и серебряными ложечками, и двумя чашечками китайского костяного фарфора с золотыми полосками по краю, и двумя блюдечками китайского костяного фарфора с золотой каемочкой. Она поставила поднос на белый столик перед Тайлер Костиган, улыбнулась в пустоту и вышла. Женщина налила кофе и передала чашку мне. Я взял и, придерживая блюдечко левой рукой, отпил глоточек. Это был очень хорошо сваренный кофе, чуть-чуть отдающий ванилью. Тайлер Костиган откинулась в кресле, не собираясь наливать кофе себе. Она подтянула под себя ноги и расправила на коленях юбку.
— Его основные интересы — кокаин, шлюхи и виски. Именно в таком порядке.
— Под шлюхами вы подразумеваете женщин, которые были в его жизни, а не профессиональных проституток.
— Приличные женщины не разбивают супружеские пары и не ломают браки, — сказала Тайлер Костиган. — Приличные женщины не спят с женатыми мужчинами. С мужчинами, у которых есть семья и дети. У которых есть дом. Таких я называю шлюхами.
Уличное словцо в ее устах прозвучало совсем безобразно. С самого раннего возраста я слышал его ежечасно, но сейчас к нему действительно можно было применить эпитет «грязное».
— Что же, думаю, у нас общие цели, — сказал я. — И вы и я хотите прекратить этот роман.
— Каким образом?
— Я повторяю, вряд ли Сюзан Сильверман по своей воле находится с Расселом — по крайней мере, сейчас. Если я их отыщу, то помогу ей уйти.
— Спенсер, они всегда действуют по собственной воле. Они его любят. Он ведь забавный, шальной и богатый настолько, что вам даже трудно представить. Он отвозит их в такие места, где они бы никогда не побывали, заставляет их делать такие вещи, о которых им было бы стыдно даже помыслить. А через какое- то время он от них устает. Устает их трахать, устает пичкать наркотой и выпивкой, устает учить срамоте. Тогда он дает им пинка и приезжает домой.
— И вы его принимаете?
— Попробуй не принять. Костиганы — очень богатая семья. Помните, как кто-то там отозвался о богатеях? Ну, о том, чем они отличаются от других?
— Фицджеральд, — сказал я.
Она пожала плечами:
— У Костиганов есть все, что они только могут пожелать. У них есть власть. Например, они знают, что вы сюда пожаловали. За мной постоянно наблюдают.
— Эта мысль приходила мне в голову.
— Если вы будете упорствовать, вас прикончат, — сказала Тайлер Костиган.
— Неужели Рассел на это способен?
— На это способен его отец, — уточнила она. — Способности Рассела лежат в несколько иной сфере.
— Поэтому вы и принимаете его всякий раз, когда он возвращается домой, — предположил я.
Она покачала головой.
— Вы его любите.
— Да, — сказала она, — но могу научиться не любить. Это...
Она замолчала и повернулась к стеклянной стене, сквозь которую просачивался свет. Я промолчал. Где-то вдалеке на озере, словно сама по себе, плыла лодка. И больше ничего на простирающейся до горизонта поверхности.
И снова Тайлер Костиган повернулась ко мне.
— Они позволяют мне жить с детьми, — сказала она.
Я кивнул. Тайлер Костиган наклонилась над столом и налила мне еще кофе. Я отпил.
— Если вы мне поможете, — произнес я, — постараюсь не причинить ему зла.
Она тихо засмеялась:
— По мне, лучше бы вы его угробили. Но здесь мне опасаться нечего: Костиганов невозможно убить, им невозможно навредить. А вот вас убить могут.
— Как вы думаете, куда они со Сюзан могли поехать? — спросил я.
— А где вы искали?
— В доме Костиганов в Милл-Ривер. В охотничьем доме в Вашингтоне.
У Тайлер Костиган широко раскрылись глаза.
— А Костиганы об этом знают?
— Да, — сказал я. — Когда мы пришли, Джерри оказался дома. Мы поговорили.
— Вы ворвались к ним силой?
Я кивнул.
— Да, видимо, так оно и есть, — задумчиво проговорила она. — Знаете, а вы интереснейшая личность.
— Мне помогал приятель, — сказал я.
— Приятель? Господи, да морские пехотинцы не прорвались бы в «Крепость».
Я отпил кофе.
— А в охотничьем доме? Как все было? — спросила она.
— Мы его сожгли, — сказал я. — Сюзан там не оказалось.
Тайлер Костиган открыла рот, затем закрыла его, потонут снова открыла. Она как будто хотела что-то сказать, но передумала. Лодка добралась до левого угла огромного окна, постепенно исчезая за рамой.
Наконец Тайлер Костиган произнесла:
— Видимо, вы действительно так же хороши, как выглядите.
— Еще лучше, — похвастался я.
— Расселу это может понравиться, — сказала она. — Он любит, когда его отец проигрывает.
Я ждал. Лодка скрылась.
— А еще ему, наверное, страшно нравится играть с вами в прятки.
— Только вот поддавков с моей стороны не будет, — сказал я.
— Ему на это наплевать. Если станет тяжко, придет папочка и вызволит дитятю.
— А совсем тяжело — это как?
