То была мелодия, безнадежно потерянная в рокоте и запахах толпы, в шуме города, в блеске неба…
Внезапно Эрик увидел дверь. Вернее, здание, а в ней дверь. Она помещалась как раз между Большим универсальным магазином и стоянкой прогулочных автолетов. Здания эти были блестящие и современные, а дверь — старая и невзрачная, безнадежно отсталая дверь. Вдобавок ко всему над ней висела надпись, сделанная масляной краской и покрытая стеклом. Это было уж совсем смешно и трогательно. Короткая незатейливая надпись 'Кафе «Сардинка». Эрик толкнул дверь и вошел. Несколько шагов по ступенькам вниз, и через узенький проход он попал в большое полутемное помещение. На забранных решетками окнах неподвижно повисли длинные тонкие шторы с рисованными от руки рыбами, креветками, морскими звездами. Эрик присел за столик и осмотрелся вокруг. Зал был оформлен в виде грота на морском дне. По стенам ползали лангусты, у ног колыхались водоросли, в которых плутала мелкая морская живность. На выходе из грота расплывалось зеленоватое сияние — там, как призрак, застыл буфет, похожий на потонувший корабль, обросший ракушками, затянутый илом. Из угла комнаты послышалась прозрачная стеклянная музыка. Ломались хрупкие сосульки, дробился свет в гранях белого кристалла. Эрик был один в этом странном помещении, и ему стало немного жутко.
Он привстал со стула.
— Не уходите, я сейчас, — раздался негромкий голос.
Над входом вспыхнул свет, и рисованный осьминог зашевелился. Маленький человечек, белый, седой, с сероватой кожей лица, подплыл к Эрику.
— Что вам угодно заказать?
Тон человечка был нежный и умиленный. Что-то просящее и ожидающее заключалось в его голосе. Мелодия прошлого, мелодия забвения снова зазвучала в ушах Эрика. Из руин, обломков и пепла нужно было восстановить что-то очень знакомое и дорогое. Это была мучительная противоестественная работа. Настоящее самоистязание.
— Ладно, — наконец сказал Эрик. Он взмахнул рукой, словно этим движением можно было прогнать мысли. — Принесите бутылку коньяку.
Человечек радостно взметнулся. Его синюшные щечки заалели, глаза благодарно расширились. И он исчез.
Эрик с некоторым удивлением посмотрел ему вслед. Тот своей энергичной экспрессией нарушил мир задумчивых покачиваний и шевелений на льняных волнах. Но, может быть, так и полагалось поступать в этом Синем гроте, который почему-то назвали «Сардинкой»?
— Пойдемте, — человечек коснулся локтя Эрика.
— Куда?
— Туда, где вы будете пить, — он указал на заросший ракушками корабль.
Эрик поднялся и прошел через зал. На корабле оказался искусно декорированный бар. Эрик сел на высокий стул, бутылки и рюмки стояли прямо перед ним, на стеклянной доске стола.
— Я отлучусь, — сказал беленький человечек, — а вы можете начинать. Здесь найдется все для самого изысканного вкуса. Благодарю вас.
Он прошел через заднюю дверь бара и скрылся в темном коридорчике. Эрик взял бутылку в руки. Она была пыльной и грязной. Эрик осторожно провел по ней пальцем. Этикетка осыпалась темным коричневым порошком. Эрик открыл бутылку ржавым штопором и налил в рюмку золотисто-коричневую жидкость. Он выпил подряд три рюмки, закрыл бутылку и поставил ее на прежнее место, среди таких же грязных и старых бутылок.
Кто-то вошел в зал. Шаг его был размашистым и легким. Такой человек, вероятно, привык много ходить. Эрик услышал глубокое сильное дыхание. Новый посетитель сел у стойки рядом с Эриком. Уверенным движением он взял одну из бутылок и налил в стакан бесцветную жидкость. Эрик рассматривал его профиль, и мелодия утраченного прошлого загремела в нем, как набат. Выпив, незнакомец повернулся к Эрику и сказал:
— Тебя раньше здесь, не было. Откуда ты взялся?
Эрик не сводил глаз с его лица, ему казалось, что сейчас остановится сердце.
— Что же ты молчишь? — сказал незнакомец и потянулся за следующей бутылкой. Этот жест был небрежным и грубым.
Эрик, глядя ему в глаза, пробормотал:
— Я тебя знаю.
Незнакомец внезапно успокоился и, с интересом рассматривая Эрика, сказал:.
— Вот как… Хотя почему бы и нет? Мы все сейчас знаем друг друга. Но скажи, как тебя угораздило забраться в эту дыру? Ее же никто не замечает?
Напряжение Эрика ослабело. Мелодия утихла, она не умерла, нет, но звучание ее стало слишком слабым и далеким.
Незнакомец улыбнулся.
— Вижу, что случайно. Бывает, — отрывисто сказал он. Меня зовут Капитаном, и я хожу сюда почти каждый день.
— Зачем? — спросил Эрик.
Капитан подумал.
— Я хожу сюда затем, чтобы понять, почему я сюда хожу. Это смешно… глупо. Наконец просто софистика, элементарная тавтология. Но… именно в этом вся суть. Когда я пойму это, я пойму все остальное.
Эрик мучительно вжал виски руками.
— Но почему же… ты мне кажешься таким знакомым? Капитан, скажи, а кем ты был… Как твое имя?
— Мое имя… Сергей Арефьев. А зачем оно тебе, разве оно тебе о чем-нибудь говорит?
Эрик покачал головой.
— Нет.
— То-то и оно. Я дорого бы дал, чтобы встретиться с человеком, который меня знает.
Из-за ракушек и снастей показался беленький старичок. Он приблизился к стойке и спросил:
— Довольны ли мои посетители? Хорошо ли вам?
— Ладно, ладно, — прервал его Капитан, — ступай.
Старичок медленно поковылял прочь.
— А тебя как зовут?
— Эрик Эрдман. Зачем ты с ним так?..
— Эрик… Эрдман, — повторил Капитан, покачивая рюмку в пальцах. — Да, это имя мне знакомо, как знакомы имена Дон-Кихот или Эйнштейн. Но в отличие от последних я не наполняю его никаким содержанием. Оно пусто, как эта рюмка.
Он еще подумал и тряхнул головой.
— Нет, не знаю я тебя, не знаю. А посему давай выпьем за наше знакомство!
— Нет. Я больше пить не буду.
— Ну как хочешь, а я выпью.
ГЛАВА X
Карабичев считал, что с него довольно. Он хотел только одного — попасть поскорее в Москву. Он торопил и подгонял врачей, словно они могли ускорить заживление его раны. Ему удалось настоять на своем — его выписали раньше срока. Это была ошибка.
Первый же прохладный вечерний бриз свалил Карабичева с ног. Андрей был доставлен в уже знакомую больницу с двусторонним воспалением легких. Денег почти не оставалось, и за него платил Риоли. Этот высокий хладнокровный человек среди своих многочисленных занятий находил время регулярно посещать Карабичева.
