Большой Экономической Игры:
Как ни странно, далеко не разведаны ресурсы Персидского залива — за ненадобностью, там пока хватает того, что известно. Запасы Ирака, в частности, могут оказаться существенно большими, чем принято считать.
В других регионах особых неожиданностей (в лучшую сторону) ждать не стоит.
В общем, не похоже, что широко известные данные о запасах нефти дают основания ждать какого-то чуда. Скорее всего, чудес не будет, и у нас (человечества) есть только то, что есть.
Но все-таки: что делать с прогнозами, говорящими об еще скрытых в недрах Земли полуторных или двойных резервах?
Они не основаны на прямых доказательствах. За ними не стоят пробуренные скважины с нефтяными фонтанами. Эти прогнозы базируются на знании общих закономерностей залегания нефтяных пластов и сведениях об известных геологических структурах, где нефть может быть — а может и не быть — и Каспий хороший тому пример. Эти предполагаемые месторождения до сих пор не открыты, и это о чем-то говорит — ведь нефть в XX веке искали активно. Наша территория геологами исхожена неплохо, что доказывается обнаружением во многих местах, вплоть до Московской области, мелких месторождений. Они пока не используются — ну есть там, скажем, 2–3 млн. тонн стоимостью, по нынешним ценам, в 300–400 млн. долларов; экономически целесообразно добывать в год миллионов на 10 (потом поясню, почему не больше); а во сколько обойдутся обустройство месторождения, дорога и нефтепровод?
Еще одна причина, почему эти «кладовые Солнца» до сих пор нетронуты даже разведочными скважинами — часто они неудачно расположены.
Шельфы российских (наверное, и канадских) полярных морей перспективны на нефть и газ. Но по этим морям движутся со скоростью пешехода ледяные поля метровой и более толщины. Посчитайте массу такого поля размером километр на километр — и не удивляйтесь полученному результату.
Теперь представьте, что нефтяной платформе нужно большую часть года противостоять подобным полям — а ее основание находится на глубине более сотни метров. Трудное дело! Это вам не незамерзающее Северное море. И нефтепровод на материк прокладывать нелегко, и танкерам трудно пробиться к вышкам.
Есть на севере Сибири узкий извилистый залив — Обская губа. Узкий он на карте, в реальности он как море — шириной 50–70 км. ЮКОС который год собирается начать разработку нефти под губой — но не простое это занятие. Как вышки ставить? Снесет ледоходом. Бурить наклонно, с берега — километров многовато. Не наше это дело, но мы с Ю. И. Мухиным, посовещавшись, пришли к однозначному выводу — без намывных островов не обойтись. Интересно, эта нефть для ЮКОСа тоже будет самой дешевой в мире по себестоимости, как сейчас утверждается про другие его месторождения?
Короче говоря, не нужно удивляться, что потенциальные инвесторы проявляют интерес к шельфу Южного Сахалина, но не севернее; к западной части Баренцева моря, но не к восточной. Дело не только в геологии — в климате также, и в ледовой обстановке. Там, где море зимой замерзает, толком работать пока не научились, или такая работа обходится дорого.
Возможно, в будущем, когда нефть станет большим дефицитом, появится стимул для разработок и на Карском море; возможно, и высокая цена нефти позволит окупить огромные затраты на разведку и обустройство полярных шельфовых месторождений… возможно. Если они, конечно, есть.
ПРАВИЛО ХАББЕРТА
Почему World Energy Councel (WEC, Всемирный энергетический совет) считает, что добыча нефти в мире не будет расти? По их оценкам, снижение добычи из-за ресурсных ограничений начнется примерно до 2020 года.
Делать прогнозы — дело трудное, это больше дело религии, чем науки. Тем не менее, эмпирические закономерности имеются. Так, Хабберт (Hubbert) еще в 1950-х годах предсказал пик добычи нефти в США, с последующим падением. Прогноз блестяще оправдался. А методика была довольно проста: строился график открытых месторождений по годам — для Америки пик открытий пришелся на середину 1930-х — и затем сдвигался в будущее на 35 лет.
Нужна была изрядная смелость. В 1950-е годы месторождения нефти открывали очень неравномерно от года к году — но Хабберт увидел тенденцию к перелому, и правильно оценил, на сколько лет вперед нужно сдвигать график. Для этого нужно хорошо знать тогдашнюю технологию нефтедобычи, сроки освоения и выработки месторождений.
Добыча нефти в мире (кроме Персидского залива) и прогноз по Хабберту
Ведь в принципе можно месторождение так обустроить, столько вышек понаставить и транспортных путей подвести, чтобы истощить его за год. Но только что потом с этими трубами и дорогами делать? Вывозить — себе дороже, да для большей части оборудования это и невозможно. Срок службы всяких конструкций — несколько десятков лет; значит, за год полезно использовать лишь несколько процентов от затрат.
Вообще считается, что буровые должны служить лет 30–35, как и нефтепроводы, хотя на Южном Сахалине до сих пор работают скважины, построенные еще японцами. Но это исключение.
Это значит, что и обустраивать месторождение нужно так, чтобы добывать ежегодно около 3 % от его объема: тогда все скважины полностью выработают свой ресурс. Если же добывать больше — значит, часть вложений сделаны нецелесообразно, месторождение уже будет выкачано, а оборудование придется бросать еще годным к употреблению.
Но это в идеале, в реальности мотивы поведения владельцев месторождений бывают разными.
В 1990-е, кстати, в США ежегодно добавлялись к запасам десяткам миллионов тонн — при добыче в сотни миллионов — и это значит, что уже к 2020 году собственная добыча в сойдет на нет.
Так вот, применение этого правила к мировым запасам (за исключением Персидского залива), только с 30-летним сдвигом, дает пик добычи в конце XX века. А затем добыча должна начать снижаться…
Действительно, в 1970-е открывали по 4 млрд. тонн в год, а вот в 1990-е — по 1–1,5 млрд. тонн. В 1970-е добывали существенно меньше, чем вновь открывали — и запасы росли, несмотря на нефтяной кризис, а вновь открытые сейчас месторождения не восполняют добычи…
Поэтому, хотя нынешнее состояние доказанных запасов — величина непостоянная и из-за каких-то крупных открытий может и повыситься — все же идет понижение их объемов. Хотя перспективные ресурсы (напомню, это еще более умозрительная величина, чем прогнозные), вроде бы, в два раза превышают доказанные, ситуация не слишком хороша. Общая тенденция в мире такова, что вновь разведанные месторождения не превышают добычи, и объем подтвержденных запасов уменьшается.
Справедливости ради нужно сказать, что в обоснование своего прогноза эксперты WEC апеллировали и к снижению добычи в России. Сейчас добыча в России растет. Но стоит ли на нашем частном примере считать мировой прогноз необоснованным? Сопровождается ли рост российского экспорта также ростом доказанных запасов? Это и есть маленький секрет нашего правительства и наших нефтеэкспортеров. Я пишу союз «и», потому что не знаю, можно ли без него обойтись. И еще несколько слов, тоже ради справедливости. В той же книге, где эксперты WEC говорят об исчерпанности ресурсов, но в другом разделе, говорится о сценариях энергопотребления на XXI век. Некоторые из них принадлежат МЭА (Международная энергетическая ассоциация, объединяющая потребителей энергии) и ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития — раньше объединявшая страны «золотого миллиарда», сейчас туда приняли и некоторых победнее). Сценарии эти разработаны исходя из потребностей и тенденций в потреблении. И по всем сценариям — оптимистичным и реалистичным — показан значительный рост добычи нефти —
