— А кто такие Вандерхорны?
— Вандерхорны были одними из первых поселенцев в Ласковой Долине.
— Ну и что?
— А мать Брюса Пэтмена — урожденная Вандерхорн.
— О господи, — протянула Элизабет, — как все перепуталось!
— Да уж. И боюсь, что разбираться во всем этом придется тебе.
— Мне? — Сердце Элизабет забилось быстрее. Никогда еще ей не приходилось выполнять таких важных редакционных заданий.
— Да. Джон занят предстоящей игрой с командой Пэлисэдз-хай. Если, конечно, она теперь состоится. Так что приступай.
— Вы хотите сказать, мистер Коллинз, что игра с Пэлисэдз-хай может и не состояться на этом поле?
— Сегодня никто не может пользоваться этим полем. Фаулеры уже заявили на него свои права, а протест Пэтменов привел к тому, что участок считается ничьим, пока дело не будет решено в судебном порядке.
— Но ведь команде надо тренироваться!
— Только не на этом поле, Элизабет. Желаю удачи.
Судебные протесты могут, конечно, преградить доступ на футбольное поле школьной администрации и даже таким шишкам, как Пэтмены и Фаулеры, но перед учениками школы Ласковой Долины они оказались бессильны. К обеденному перерыву о происходящем стало известно абсолютно всем. Толпы ребят бурлили на ступеньках школы и выплескивались на лужайку.
В центре стоял Кен Мэтьюз, светловолосый гигант, капитан команды «Гладиаторов». Рядом с ним находился Тодд Уилкинз и другие известные школьные спортсмены. Все смотрели на них. Необходимо было что-то предпринять.
— Что нам делать, Кенни? — крикнул кто-то. — Нельзя отдавать им наше поле!
— Тихо, успокойтесь, — сказал Кен, обводя глазами толпу. — Не надо волноваться. Во-первых, «Гладиаторы» никогда не сдаются без борьбы!
Буря одобрения встретила эти слова.
— А во-вторых, — добавил Тодд, — нам это поле нужнее, чем кому бы то ни было. Фабрика или парк могут быть где угодно!
— Правильно! — крикнул кто-то.
— Поле наше! — провозгласил Кен.
Еще один вопль одобрения.
Миссис Уоллер, старший повар, наблюдала за толпой из окна столовой; было ясно, что назревает бунт. Она положила на стол разделочную доску и поспешила по коридору к спортивному залу.
— Тренер! — позвала миссис Уоллер. Тренер Шульц поднял голову от схем расположения игроков, над которыми работал, готовясь к матчу с «Пумами» из Пэлисэдз-хай.
— Что случилось, миссис Уоллер?
— Боюсь, плохо дело. Футбольная команда собралась перед школой, и они очень возбуждены.
— Моя команда? — спросил Шульц, тут же поднимаясь с места.
— За главного у них Кенни Мэтьюз.
— Так чего мы ждем?
Тренер Шульц и миссис Уоллер вместе бросились вверх по лестнице в кабинет директора.
— Его хватит удар, — сказала миссис Уоллер.
— Мои мальчики не сделают ничего плохого, — заявил мистер Шульц. — Они просто все принимают слишком близко к сердцу.
Они влетели в кабинет мистера Купера как раз в тот момент, когда из репродукторов по всей школе разнеслось: «Тренер Шульц, вас просят немедленно явиться в кабинет директора!»
— Что нам делать? — закричала Джессика, пробравшись вперед, чтобы занять свое место во главе команды болельщиков.
— Я знаю, что делать! — крикнул Тодд. — Мы устроим сидячую забастовку прямо на поле! Всеобщий вопль восторга.
— Если они решили начать на поле стройку, пусть строят прямо на наших головах! — поддержал его Кен.
Раздался еще один победный клич, и ученики, перегоняя друг друга, помчались по лужайке к футбольному полю.
— Пошли! — скомандовала Джессика своим болельщикам.
— «Гладиаторы», за мной! — крикнул Кен. Словно полчища римских воинов, армия школьников, побросав на ходу свои сумки и учебники, двинулась на захват футбольного поля.
У себя в кабинете мистер Купер растерянно смотрел в окно.
— Их надо немедленно остановить! — воскликнул он.
Но теперь остановить их не мог никто. Элизабет бежала позади, лихорадочно делая в блокноте стенографические пометки о самом захватывающем событии в истории школы. В центре этих событий был Тодд! Добежав до поля, она увидела Лилу Фаулер и Брюса Пэтмена, младших представителей ненавистных семей, в окружении мальчишек и девчонок.»
— Эй, Фаулер, что это с вами? — потребовал! ответа у Лилы Уинстон Эгберт. — Твоему отцу; что, все денег мало?
— Оставь моего отца в покое! — завизжала Лила.
— Фабрика! Фи, как грубо! — искривил губы Брюс Пэтмен. — Фаулеры только о наживе и думают — наглые выскочки!
— Нет, вы послушайте этого двуликого Януса! — возмутился Уинстон.
— Твой папаша собирается разбить здесь парк и таблички повесить: «Руками не трогать!» — крикнула Эмили Мэйер.
— Думай, что говоришь, Эмили, — сказал Брюс. — Парк — все лучше, чем эта грязь. И что вы шум подняли! Бездарным «Гладиаторам» никакие тренировки не помогут!
— Ты предатель, Пэтмен! — выкрикнул кто-то.
— Как же можно так говорить о своей родной школе? Где твой патриотизм? — набросилась на него Джессика.
— Да помолчи ты, Уэйкфилд!
— Ни тебе, ни твоей семье нет никакого дела до школы Ласковой Долины. Это, просто неприлично, — продолжала Джессика.
— Что касается неприличий, Джессика Уэйкфилд, вспомни лучше о своей милой сестрице, которая шляется по барам со всяким отребьем. Да, ты не ослышалась: шляется!
Элизабет делала пометки в блокноте; услыхав эти слова, она вся вспыхнула. Конечно, глаза всех тотчас устремились на нее.
— Не тронь мою сестру! — завопила Джессика.
— Это еще почему? — спросила Лила Фаулер. — Вы обращаетесь со мной и с Брюсом как с прокаженными! Я думала, мы с тобой подруги, Джессика Уэйкфилд.
— Лила, мы… но…
— Ишь, заюлила, — бросил Брюс. — И если уж вернуться к разговору о приличиях, Уэйкфилд, как насчет твоего отца и Марианны Уэст, потаскушки, за которой он ухлестывает?
— Попридержи язык, Брюс, — выступила вперед Элизабет. — Марианна Уэст — юрист, она работает в конторе моего отца.
— В самом деле? А я думал, у них лучше получается в постели, — ухмыльнулся Брюс.
— Ты лжешь! Брюс засмеялся:
— Твой папочка всюду ездит с этой соблазнительной дамочкой, и это называется «работа в конторе»!
— Да, и они работают вместе, чтобы помешать вам! — выпалила Элизабет.
— Ну конечно. Поспеши написать об этом в своей газете.
— Нашел о чем говорить! — сказал Тодд, протискиваясь вперед. — Мы хотим спасти наше поле. Шел бы
