Близнецы заверещали от восторга. Им лишь изредка разрешалось ездить в школу в маленьком красном открытом «фиате», которым обычно пользовалась мама.
— Вот здорово! — Джессика вскочила. — Пусть все увидят меня в новой блузке с галстуком-бабочкой и за рулем «фиата»! Держись, Ласковая долина!
— Джессика, — остановила ее мать. — Должна тебя разочаровать, малышка. Машину поведет Лиз.
— Что-о? — вопль разочарования, вырвавшийся у Джессики, разнесся по всему дому Уэйкфилдов.
— Ты прекрасно знаешь, Джессика, тебе нельзя водить три недели. И не смотри на меня так. Ты же попала в аварию.
— Это несправедливо, — заныла Джессика. — Я не хочу, чтобы меня отвозили в школу, как будто я маленькая, это унизительно! Ладно, мам, я не обижаюсь. Лиз всегда была твоей любимицей, а я — так просто, недоразумение.
— Идем, Джессика, — проявляя ангельское терпение, сказала Элизабет. — Уж сегодня никак нельзя пропустить школу. Что «Пи Бета Альфа» будет без тебя делать? Пошли, а то опоздаем.
— Авария! — буркнула Джессика, когда они ехали по Ласковой Долине, прелестному маленькому, утопавшему в зелени городку в Калифорнии, где они жили.
— Подумаешь, вмятинка на бампере. А маму послушать, так ни больше, ни меньше шесть машин столкнулись на скоростном шоссе под Лос-Анджелесом!
— Эта вмятинка обошлась в двести долларов, — сухо заметила Элизабет, моля Бога, чтобы сестра наконец перестала жаловаться и дала ей возможность насладиться ездой по долине, где раскинулся их городок. Она часто думала, как им с Джессикой повезло, что они живут в Ласковой Долине. Ей здесь все нравилось — и пологие холмы, и центр с его причудливой архитектурой, и удивительно белый песок пляжей всего в пятнадцати минутах езды от дома. А недавно им повезло еще больше — прямо за домом построили открытый бассейн.
— Тебе хотелось бы жить на холме, как Пэтмены и Фаулеры?
— Джес, ты шутишь? — воскликнула Элизабет. Но она отлично знала, что сестра не шутит, ей в самом деле хочется жить на холме, где живут богачи Ласковой Долины в своих великолепных особняках.
— У папы дела идут неплохо, — продолжала Элизабет. — Он много работает. Последнее время чуть не каждый день сидит на работе допоздна.
— Я думала об этом, Лиззи. Тебе не кажется это странным?
— А что ты имеешь в виду?
— Ну, то, что папа задерживается допоздна. Я один раз позвонила ему вечером в офис, и подошла та женщина.
— Мисс Уэст?
— Да. А ты слышала, как он назвал ее сегодня? Марианна!
— Ее так зовут, глупенькая, — сказала Элизабет, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. Но в душе она не была такой уж спокойной, ей тоже приходили в голову всякие мысли об отце и Марианне.
— Не знаю, не знаю, Лиз. По телефону у нее такой кокетливый голос…
— Джессика, как тебе не стыдно! Иногда мне кажется, ты слегка того.
— Ладно, ладно, Лиз, не кипятись. — Джессика бросила еще один взгляд на элегантные особняки и глубоко вздохнула:
— Я ведь не говорю, что мне не нравится наш дом, Лиз. Но очень неплохо иметь кучу денег, как Брюс Пэтмен и Лила Фаулер.
— Ну а что в результате?
— Что в результате? Слуги, машины.
— Брось, Джес, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Эта идиотская вражда — Пэтмены хотят, чтобы каждый камешек в Ласковой Долине лежал в неприкосновенности там, где лежит последние пятьдесят лет, а Фаулеры хотят все кругом застроить. Большая радость?
Показалась школа, и Джессика, как часто с ней бывало, резко сменила тему.
— Ой, Лиз, пожалуйста, остановись, дай я поставлю машину на стоянку, — начала она просить умоляющим голосом.
— Джес, ты же слышала, что сказала мама. Джессика откинулась на сиденье.
— Ты слышала, что сказала мама, — передразнила она. — Иногда просто трудно поверить, что эта бессердечная особа — моя родная сестра.
Элизабет поставила «фиат» на свободное место на стоянке школьников.
— Перестань, Джес. Какая разница?
— Ну, конечно, никакой, зануда несчастная. Элизабет вздохнула. Ей был хорошо знаком этот тон. Значит, скоро разразится буря, которая грозит перейти в ураган по имени «Джессика».
— Тебе наверняка скоро разрешат опять управлять машиной, — сказала она примирительно.
Но Джессика не слушала. Выскочив из машины, она так хлопнула дверцей, что Элизабет вздрогнула. Ну почему всегда так выходит? Она всего-навсего делает то, что говорит мама. Но как-то так получается, что в ссоре всегда виновата она. Более того, ей и самой кажется, что она не права.
— Джессика, ну пожалуйста, — повторяла Элизабет, выходя из машины. Она посмотрела на сестру, та стояла разъяренная и мириться не собиралась. — Знаешь, попрошу маму, — сообразила Элизабет, — и, я уверена, завтра она разрешит тебе сесть за руль.
— Завтра! — фыркнула Джессика. — Тебе хорошо говорить «завтра». А мне нужно сегодня. И нечего делать мне одолжений!
Джессика никак не смягчалась, отворачивалась от Элизабет, отводила глаза. Она обожала ссоры — ну прямо как Пэтмены свои деньги — и могла обижаться без конца.
Элизабет уже решила было, что дело пропащее, но тут увидела, что по лужайке идет Инид Роллинз, ее лучшая подруга, и машет ей рукой.
У Инид что-то произошло. Она позвонила Элизабет накануне вечером и сказала, что нужно поговорить о чем-то очень важном. «Вопрос жизни и смерти», — сказала она, и при этом голос ее дрожал от волнения. Элизабет ужасно хотелось узнать, в чем дело, но Джессика все дулась.
— Джес, мне надо поговорить с Инид.
— И как только ты можешь дружить с Инид Роллинз? Она такая скучная. Не разговаривай с ней, а то еще подумают, что это я с ней стою.
— Инид очень хорошая. Почему она тебе не нравится?
— Зануда она. И вообще какая-то ненормальная, — сказала Джессика и оглянулась. И дурное настроение с нее как рукой сняло. Она бросилась на шею Элизабет, обняла так, что чуть не оторвала от земли.
— Так и быть, прощаю, — объявила она, широко улыбаясь. — Иди уж к своей Инид. Встретимся в двенадцать.
Элизабет удивилась, но она давно привыкла к внезапным переменам настроения Джессики, обрадованно обняла сестру и побежала догонять Инид.
— Так что случилось? — спросила Элизабет, догнав подругу.
— Ш-ш-ш! Не так громко, Лиз, — прошептала Инид Роллинз, краснея и оглядываясь по сторонам, словно их вся школа подслушивала.
— Чудачка, здесь же никого нет, — улыбнулась Элизабет.
Инид оставалась серьезной, и Элизабет поняла: ее подруга хочет обсудить что-то действительно важное. В прошлом году они вместе ходили на уроки творчества и подружились. Инид, по мнению Элизабет, была удивительным человеком и, конечно, не зануда, что бы там ни говорила Джессика. Каштановые волосы до плеч, большие зеленые глаза — она была очень хорошенькая и к тому же умная, ее замечания были неожиданны и остроумны. Но Инид предпочитала держаться в тени. А Джессика была уверена: раз на людях молчит — значит, глупышка. Но Джессика просто ее не знала. Инид как бы окружал ореол таинственности, точно ей одной ведом секрет, которым она не хочет ни с кем делиться.
Они уже подходили к дверям школы, когда Элизабет увидела, как на стоянку въезжает черный «порш», за рулем которого — красивый, нагловатый Брюс Пэтмен. Инид дернула подругу за рукав.
— Давай посидим немного, — сказала она. Элизабет тут же села на траву рядом и приготовилась слушать:
