Одна за другой девочки выходили в центр и выполняли свою программу, начиная кличем «Гладиаторы, вперед!», затем — два приветствия по выбору и под конец садились на шпагат.
— Шпагат — это вроде барьера, который отделяет тех, кто хочет, от тех, кто может, — очень справедливо заметила Элен Брэдли в разговоре с Джессикой, Из двадцати пяти девочек больше половины не смогли сесть на шпагат. А среди тех, кто смог, была Энни Уитмен. Энни во всем оказалась из тех, кто может. Ее стремительный выход мгновенно взбудоражил присутствующих. За одним исключением, конечно.
К запястьям у нее были привязаны разноцветные помпоны, что не входило в обязательные требования, но придало выступлению поразительный эффект. Первые два приветствия прозвучали с такой силой и убедительностью, что Робин Уилсон неистово зааплодировала.
А когда Энни пронеслась через весь зал с третьим возгласом, сделав двойное колесо и тут же сальто назад, завершив его великолепным шпагатом, — это была настоящая сенсация.
Весь зал взорвался оглушительными аплодисментами. Весь, за исключением Джессики, которая сделала вид, что поглощена изучением списка участниц.
Энни вскочила на ноги. При виде всеобщего одобрения лицо ее покрылось нежным румянцем. Окрыленная, она кинулась к той единственной судье, которая не желала знать ее успеха.
— Ну как? — с восторгом крикнула она, нимало не замечая, что обращается не по адресу.
Изобразив слабое подобие улыбки, Джессика выдавила:
— Посмотрим.
В это время к Энни подскочил с поздравлениями Рики Капальдо. Энни сияла. Она не сомневалась, что это успех.
Когда все девочки закончили свои выступления и ушли, Рики раздал пяти членам команды — Робин, Элен, Джин Уэст, Марии Сантелли и Джессике листки для подсчета очков. Джессика была уверена, что все будет как надо. Все эти дни она непрестанно твердила команде, что Кара и Сэнди им подходят, а Энни Уитмен — категорически нет.
— Это не наш человек, — вбивала она в головы подруг при каждом удобном случае.
Команда болельщиц расположилась на скамьях, заполняя листки. Затем Рики прочел список имен, получивших наибольшее количество очков.
Как и планировала Джессика, Кара Уокер и Сандра Бэкон вошли в список. Но в самом начале стояло имя, при виде которого она чуть не задохнулась. Энни Уитмен!
— Это ошибка!
— закричала Джессика.
Рики снова подсчитал очки.
— Нет, все правильно.
Джессика почувствовала, как у нее запылали пятки. Затем жар охватил колени, все тело и наконец голову. Ей казалось — она сейчас взорвется! Как они могут быть так слепы! Разве не ясно, что за человек эта Энни! Она готова добиваться своего любыми путями. У нее нет ни стыда, ни совести! Но ничего, еще не все потеряно.
Как руководитель команды болельщиц, Рики Капальдо постоянно оказывался мишенью для всевозможных шуточек.
— Ну ты даешь, Капальдо! Семь девчонок зараз, — насмешничали парни.
— Пока что только пять, — защищался Рики, отчаянно краснея.
— Бедняга, всего только пять! Рики был ужасно застенчив. Кроме своей команды болельщиц, он никогда не отваживался заговорить ни с одной девочкой в школе. Да и с болельщицами его связывали в основном деловые отношения. У него была своя жизнь, у них — своя. Их объединяли только игры и тренировки, когда он стремглав носился по баскетбольной площадке или футбольному полю, помогая своей команде. Несмотря на постоянное общение с ними, он даже не мечтал пригласить кого-нибудь на свидание. Достаточно и того, что ему позволялось быть среди них и считаться другом.
Но в последнее время с Рики случилось нечто из ряда вон выходящее. Одна девочка в команде стала казаться ему не такой, как другие. Вернее, девочка, которая, как он надеялся, войдет в команду скоро. Поэтому на следующий день, передавая Энни Уитмен записку на уроке испанского, он чувствовал себя таким счастливым. Энни ответила быстрым взволнованным взглядом и сунула записку в учебник.
Когда урок наконец закончился — прошло, наверное, тысяча лет, — Энни выбежала из класса с учебником в руке, достала записку и жадно прочла: «Мои поздравления одной из восьми финалисток».
Коридор был полон учеников, сновавших из одного кабинета в другой.
Внезапно воздух потряс радостный вопль. На глазах у всех Энни Уитмен заключила Рики Капальдо в крепкие объятия и закружилась с ним по залу.
— Тихо-тихо-тихо! — смеялся Рики, побагровев как свекла.
— О, Рики-и-и-и! — пела Энни. Еще долго потом, встречая Рики в классе или в буфете, парни громко распевали хором:
— О, Рики-и-и-и!
На что Рики только качал головой и, краснея, посмеивался. Никогда в жизни он не был так счастлив.
Энни Уитмен тоже была счастлива, как еще никогда в жизни. Ей казалось, что весь мир день ото дня меняется к лучшему. С нею происходило что-то необыкновенное. Во-первых, у нее улучшились оценки, и это означало, что она ничуть не глупее других. И все благодаря Элизабет.
Но разве оценки главное? Когда она выкрикивала приветствия на соревнованиях, к ней пришла уверенность в себе. На нее смотрели с симпатией и восхищением! И это во-вторых.
В тот день, когда Энни вошла в число восьми финалисток, Элизабет подошла к ней после уроков поздравить.
Энни сидела на ступеньках.
— Ужасно странно, — сказала она, — но мне начинает казаться, что я становлюсь совсем другой. Я всегда была о себе не очень-то высокого мнения, Лиз.
— Ну, это ты зря! — с беспокойством возразила Элизабет.
— Может быть. А теперь я думаю, что все не так уж плохо. Когда они хлопали, я поняла, что меня тоже можно уважать.
— Ну конечно, почему нет!
— Я даже думаю, мне теперь незачем ходить на свидания. Я не выношу, когда меня не замечают. Потому что сразу появляется гнусное чувство пустоты. Но мальчишки не способны ее заполнить. Наверное, я натворила с ними кучу ошибок.
Элизабет молчала, не желая прерывать.
— А тебе как это удается, Лиз? — В голосе Энни прозвучала нотка печали и зависти.
— Что мне удается? — встрепенулась Элизабет, уловив перемену в настроении подруги.
— Как ты смогла так подружиться… заиметь такого парня, как Тодд Уилкинз? Глядя на вас, кажется, что вы ужасно счастливы. А со мной такого никогда не случалось.
Элизабет вспомнила., как начиналась ее дружба с Тоддом. Вспомнила, насколько была несчастна, когда думала, что он интересуется ее сестрой, и как замечательно было узнать, что он любит ее, а не Джессику.
— Мне кажется, Энни, настоящие отношения появляются не сразу. На это нужно время, доверие и уважение.
— Не думаю, что хоть один парень, которого я знала, уважал меня, — тихо сказала Энни. — И я тоже никого из них не уважала. Но теперь с этим покончено! Я теперь совсем другой человек. Ведь я почти что в команде болельщиц!
Через час Элизабет встретилась с Инид в «Дэйри Берджер». Последние слова Энни все еще звучали у нее в ушах. И хотя она старалась отбросить все мысли о команде, чувство тревоги не проходило.
Помешивая концом соломинки шоколад с молоком в своем стакане, Инид с беспокойством смотрела на подругу.
— Лиз, у тебя такой кислый вид. Что-нибудь не так?
Элизабет качнула головой и слабо улыбнулась.
