уикэнд».
– Надеюсь, ты не против? – повторила Карен свой вопрос, не дожидаясь ответа Эмили. – У меня уже явно начинается клаустрофобия от сидения взаперти. Если твой папа вернется домой до меня, скажи ему, где я, хорошо?
Эмили кивнула, намыливая спинку малышке Кэрри.
– Может быть, ты заодно приготовишь что-нибудь на ужин, – вскользь бросила Карен. – В ящике для овощей лежит латук, из которого можно сделать салат. А в холодильнике есть, помнится, немного томатного соуса. Если бы ты просто могла…
– Карен, – заговорила Эмили, стараясь сохранять спокойствие, – мне довольно тяжело делать две вещи сразу. Если все послеобеденное время я должна присматривать за Кэрри, то вряд ли смогу одновременно заниматься приготовлением ужина.
Глаза Карен потемнели.
– Прекрасно! – отрезала она. – Забудь, что я тебя об этом просила.
«Ого-о, – подумала Эмили. – Похоже, я снова раздула огонь».
– К твоему сведению, – холодно добавила Карен, доставая из ящика тюбик с губной помадой и наклоняясь ближе к зеркалу, чтобы подкрасить губы, – мне совсем не нравится тон, которым ты разговариваешь со мной. Я прошу ведь так немного, Эмили, и мне вовсе не нравится твое отношение.
«Ай-я-яй, – отметила про себя Эмили. – Она, видать, сегодня в отличном настроении!»
Эмили устала от неблагодарности. Ведь мачеха прекрасно знает, как много она работает по дому, а все остальное время уходит на сон, учебу и уход за ребенком!
Но Карен было на это наплевать. Она явно по-прежнему ненавидела Эмили и ждала малейшего повода, чтобы наброситься на нее. Чаша терпения Эмили скоро переполнится.
Она надеялась, что отец приедет домой до возвращения Карен из поездки по магазинам. Ей так нужно поговорить с ним. Доведенная до отчаяния, она готова была рассказать ему о том, что Карен говорила о матери. Что-то должно измениться – и очень скоро.
– Есть кто дома? – позвал Рональд Майер, кладя клюшки для игры в гольф в кладовую рядом с кухней. – Карен?
– Карен нет дома, – сообщила ему Эмили, входя на кухню с Кэрри на руках. – Она просила передать тебе, что поехала в центр. Собирается купить что-нибудь для вечеринки, на которую вы отправляетесь в следующий уик-энд.
Рональд Майер наклонился, чтобы поцеловать Кэрри в затылочек.
– Моя дорогая малышка, – тихонько пропел он, поглаживая ее по шелковистым волосикам.
– Она сказала, что вернется к ужину.
– Хорошо, – улыбнулся отец. – А как ты, голубушка? День прошел хорошо?
– Так себе, – честно призналась Эмили.
«Такого подходящего случая, как сейчас, больше не будет, – сказала она себе. – Я должна рассказать ему правду!»
– Почему же «так себе»? – спросил отец, достав стакан из буфета и открывая бутылку с пивом.
Эмили сморщила нос.
– В последнее время мне приходится много нянчится с ребенком.
Рональд Майер отхлебнул глоток пива.
– Но это не так уж и плохо. Если ребенок такой ангелочек, как Кэрри!
Эмили прикусила губу. Судя по всему, разговор будет не из легких.
– Она просто прелесть, – ответила Эмили без особого воодушевления. – Но, папа…
– Ну, в чем проблема? – спросил отец весело. – Может, появились сомнения насчет ударных инструментов?
Эмили вспыхнула. В последнее время ей даже не верилось порой, что совсем недавно они были так близки с отцом. Ей вдруг пришло в голову, что он не имеет ни малейшего представления о том, что она чувствует.
– Нет, папа, – выпалила она. – Дело не в этом. У меня осложнения с Карен. Мне нужна твоя помощь.
Отец поставил стакан на стол. На минуту в доме, казалось, все притихло.
– И какие проблемы?
Эмили беспомощно пожала плечами.
– Ты знаешь, папа! Она все время мной недовольна, что бы я ни делала. Если я не выполню хоть малейшее ее поручение, она приходит в ярость. Чувствую, что даже не могу с ней нормально разговаривать. Кажется, я боюсь ее. Я словно в западне.
– Эмили, ты знаешь, как ранима сейчас Карен. Она переживает очень трудное время, привыкая ухаживать за ребенком, приноравливаясь жить с почти уже взрослой падчерицей. На нее так много всего свалилось, и она нуждается в твоей помощи.
Эмили почувствовала, что теряет контроль над собой.
– А как насчет меня, папа? Почему никто больше не думает о том, в чем сейчас я нуждаюсь? Думаешь, мне легко приноравливаться к мачехе и младенцу в доме в одно и то же время? Тебя больше не волнует, что я чувствую?
– Эмили, – вздохнул отец и взял в руку стакан с пивом. – Мы говорили с тобой об этом десятки раз. Конечно, меня волнует, что ты чувствуешь! Но я многого жду от тебя. Я всегда возлагал на тебя большие надежды. Карен жалуется, что иногда ты бываешь с ней ужасно грубой. Это беспокоит меня, Эм.
– Я не грублю ей, – ответила Эмили дрожащим голосом. – Она говорит неправду, папа.
Рональд Майер вскинул брови вверх.
– Это уже серьезное обвинение, – произнес он ровным голосом. – Ты уверена, что именно это имеешь в виду?
Сделав глубокий вдох, Эмили начала рассказывать отцу о том, что наговорила Карен о ее матери.
– Она говорила ужасные вещи, папа, – продолжала дочь со слезами, струящимися у нее по щекам. – Она назвала ее шлюхой… в присутствии моего друга Дана…
Лицо Рональда Майера покрылось пятнами от гнева.
– Я не хочу больше слышать ничего об этом, – произнес он наконец, со стуком поставив стакан на стол. Кэрри начала извиваться в руках Эмили и заплакала. – Сейчас хозяйка в нашем доме твоя мачеха, – гневно проговорил отец. – И что бы она ни потребовала, должно выполняться. Я не потерплю, чтобы ты огрызалась на ее слова или говорила что-либо за ее спиной! Ты должна уважать ее и относиться к ней как к члену семьи. Ты слышишь меня?
– Да, – прошептала Эмили, сильно побледнев.
В следующий момент отец выскочил из кухни.
– Не плачь, – ласково поглаживая головку Кэрри свободной рукой, утешала ребенка Эмили. – Не плачь, Кэрри, все будет хорошо.
Но голос девочки дрожал. И когда она нагнулась, чтобы поцеловать малышку в лобик, все ее лицо было мокрым от слез.
10
– Это была просто фантастика! – воскликнула Джессика. – Бабушка, можем мы еще раз полететь на воздушном шаре до того, как вы уедете? Я могла бы заниматься этим до бесконечности.
– Только без меня, – простонала Элизабет, хватаясь за живот. – Бабуля, удивляюсь, как ты это выдержала, – добавила она, обняв бабушку за плечи. – Я думала, что потеряю сознание, когда нас начало раскачивать там, вверху.
– Да это же было самым интересным, – запротестовала Джессика. – Сверху все казалось невероятно крошечным! Это было превосходно, совершенно превосходно!
– Только между нами, – прошептала Элизабет на ухо сестре, – думаю, что могла бы прожить долго, не повторяя подобного.
Джессика покачала головой.
– Мне не хочется менять тему разговора, – сказала она, – но что происходит с Эмили? В последнее время я не вижу ее за обедом в столовой.
