Стихотворения

В детстве, я как сейчас еще помню,
Высунешься, бывало, в окно,
В переулке, как в каменоломне,
Под деревьями в полдень темно.

Тротуар, мостовую, подвалы,
Церковь слева, ее купола
Тень двойных тополей покрывала
От начала стены до угла.

За калитку дорожки глухие
Уводили в запущенный сад,
И присутствие женской стихии
Облекало загадкой уклад.

Рядом к девочкам кучи знакомых
Заходили и толпы подруг,
И цветущие кисти черемух
Мыли листьями рамы фрамуг.

Или взрослые женщины в гневе,
Разбранившись без обиняков,
Вырастали в дверях, как деревья
По краям городских цветников.

Приходилось, насупившись букой,
Щебет женщин сносить словно бич,
Чтоб впоследствии страсть, как науку,
Обожанье, как подвиг, постичь.

Всем им, вскользь промелькнувшим где-либо
И пропавшим на том берегу,
Всем им, мимо прошедшим, спасибо, —
Перед ними я всеми в долгу.

Июль 1958

ПОСЛЕ ГРОЗЫ

Пронесшейся грозою полон воздух.
Всё ожило, всё дышит, как в раю.
Всем роспуском кистей лиловогроздых
Сирень вбирает свежести струю.

Всё живо переменою погоды.
Дождь заливает кровель желоба,
Но всё светлее неба переходы,
И высь за черной тучей голуба.

Рука художника еще всесильней
Со всех вещей смывает грязь и пыль.
Преображенней из его красильни
Выходят жизнь, действительность и быль.

Воспоминание о полувеке
Пронесшейся грозой уходит вспять.
Столетье вышло из его опеки.
Пора дорогу будущему дать.

Не потрясенья и перевороты
Для новой жизни очищают путь,
А откровенья, бури и щедроты
Души воспламененной чьей- нибудь.

Июль 1958

НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ

Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.

Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.

Что же сделал я за пакость,
Я, убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.

Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.

Январь 1959

БОЖИЙ МИР

Тени вечера во?лоса тоньше
За деревьями тянутся вдоль.
На дороге лесной почтальонша
Мне протягивает бандероль.

По кошачьим следам и по лисьим,
По кошачьим и лисьим следам
Возвращаюсь я с пачкою писем
В дом, где волю я радости дам.

Горы, страны, границы, озера,
Перешейки и материки,
Обсужденья, отчеты, обзоры,
Дети, юноши и старики.

Досточтимые письма мужские!
Нет меж вами такого письма,
Где свидетельства мысли сухие
Не выказывали бы ума.

Драгоценные женские письма!
Я ведь тоже упал с облаков.
Присягаю вам ныне и присно:
Ваш я буду во веки веков.

Ну, а вы, собиратели марок!
За один мимолетный прием,
О, какой бы достался подарок
Вам на бедственном месте моем!

Январь 1959

ЕДИНСТВЕННЫЕ ДНИ

На протяженьи многих зим
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счета.

И целая их череда
Составилась мало-помалу —
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.

Я помню их наперечет:
Зима подходит к середине,
Дороги мокнут, с крыш течет,
И солнце греется на льдине.

И любящие, как во сне,
Друг к другу тянутся поспешней,
И на деревьях в вышине
Потеют от тепла скворешни.

И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.

Январь 1959

КОММЕНТАРИИ

Из книги «Начальная пора»

Пастернак начал писать стихи зимой 1909—1910 гг. и впервые выступил в печати в маленьком альманахе «Лирика», изданном на началах складчины в апреле 1913 г.

«Февраль. Достать чернил и плакать...» Написано весной 1912 г. и открывало собой публикацию в альманахе «Лирика». Весною черною горит. – Образ восходит к названию стихотворения И. Анненского «Черная весна» (1906).

«Как бронзовой золой жаровень...» Написано летом 1912 г. в Марбурге. Отражение неба и цветущего сада в зеркале пруда стало с тех пор устойчивым образом поэтики Пастернака, символом отношения искусства к жизни.

Сон. Пастернак повторяет стихотворную форму и название стихотворения Лермонтова «Сон» («В полдневный жар в долине Дагестана...», 1841). Стихотворение обращено к Иде Высоцкой, начало своей влюбленности в которую Пастернак относил к рождественскому вечеру 1907 г.

Вокзал. Стихотворение посвящено проводам И. Высоцкой, уезжавшей в 1912 году за границу.

Венеция. В «Охранной грамоте» Пастернак вспоминает свое короткое пребывание в Венеции в августе 1912 года. В стихотворении, как он писал родителям в 1914 году, он хотел передать живое впечатление от города, «где чуткость достигает того предела напряжения, когда все готово стать осязаемым, и даже отзвучавшее, отчетливо взятое арпеджио на канале перед рассветом повисает каким-то членистотелым знаком одиноких в утреннем безлюдье звуков».

Зима. Образ человека, слушающего шум морской раковины встречается в первых прозаических опытах Пастернака 1911—1913 гг. Зимние праздники и елка – излюбленная тема его творчества. Море волнуется– детская подвижная игра. За стаканчиками купороса...– Стаканчики с серной кислотой (купоросным маслом) ставились а зиму между двойными рамами окон, чтобы не запотевали стекла.

Пиры. Ответ Асеева на это стихотворение «Терцины другу» («Мы пьем скорбей и горечи вино...») с посвящением Пастернаку вошел в его книгу «Ночная флейта», вышедшую одновременно с «Близнецом» в том же издательстве.

Зимняя ночь. В «Близнеце в тучах» стихотворение было посвящено И. Высоцкой и было вызвано ее приездом в Москву в 1913 г. «Это барский дом, и я в нем гувернером». – Речь идет о пребывании Пастернака в 1914—1915 гг. в доме коммерсанта М. Филиппа домашним учителем его сына. «Тот удар – исток всего». Имеется в виду отказ И. Высоцкой летом 1912 г. на сделанное ей предложение Пастернака.

Из книги «Поверх барьеров»

Книга с этим названием была составлена осенью 1916-го и вышла в канун 1917 г. К стихам этого времени автор относился как к своего рода техническим этюдам, поискам средств выражения и