голова уютно опустилась ему на плечо.
— Я хочу, чтобы ты раз и навсегда перестала думать, будто ты некрасивая, — прошептал он и почувствовал, как тело Элис напряглось. — Я мог бы доказывать тебе это таким же образом всю жизнь, Элли, но, похоже, ты не склонна мне верить, вообразив, что мужчины тебя не хотят. Что послужило тому причиной?
Элис стало не по себе оттого, что Реджи читал в ее душе, словно в раскрытой книге.
— Разве моего роста и разного цвета глаз не достаточно для того, чтобы так думать? — поинтересовалась она.
Элис хотелось, чтобы ее слова прозвучали как можно беззаботнее, однако в голосе явственно слышалась неуверенность.
— Да, конечно, ты высокая, но Мария, королева Шотландии, была на пару дюймов выше тебя, и при этом ее считали редкой красавицей. — Реджи с нежностью провел рукой по спине Элис. — Если бы ты была ниже ростом, твои ноги не были бы такими красивыми. Ты удивительно пропорциональна, и потом, с тобой очень удобно целоваться. Будь ты хоть на дюйм ниже, это было бы уже не то. Когда ты щеголяла в бриджах, мне все время казалось, что я вот-вот не выдержу и накинусь на тебя.
— В самом деле? — Элис заглянула ему в глаза, было видно, что слова Реджи ей приятны. — Я действительно люблю носить бриджи и брюки, но только потому, что это очень удобная одежда.
— Ну разумеется. Тот факт, что это делает тебя ужасно соблазнительной, ты, конечно же, в расчет не берешь. Но все же ты наверняка должна была заметить, как обитатели Стоикленда мужского пола пялят на тебя глаза.
— Я контролирую их работу, — резонно заметила Элис. — Вполне естественно, что они оказывают мне внимание.
— Я хозяин этого поместья и плачу им деньги, но на меня они так не глазеют, — со смехом возразил Реджи. — Что же касается твоей убежденности, будто тебе не хватает женственности, — уж не знаю, что ты под этим подразумеваешь, — то готов биться об заклад, что тот, кто хоть раз тебя видел, ни за что ничего подобного не скажет. Ты женщина — от макушки до кончиков пальцев на ногах. — Он потерся лицом о ее грудь, и по всему телу Элис пробежала теплая волна удовольствия. — Что же касается твоей строгости и привычки командовать… — Реджи задумался. — Эти качества действительно тебе присущи, но они не делают тебя менее привлекательной. И наконец, о твоих глазах: они прекрасны, — подытожил он, со смехом уворачиваясь от шутливого удара.
Элис, поняв, что ее дразнят, попыталась нахмуриться, но ей было так хорошо, что ничего не вышло.
— Ты смеешься надо мной. Теперь, что бы ты ни сказал, я буду думать, будто ты надо мной подтруниваешь.
— Ты должна мне верить — все, что я сказал, чистая правда. — Приподнявшись на локте, Реджи чмокнул Элис в кончик носа. — Мало того, что у тебя ресницы длиной чуть ли не в ярд, так Бог наделил тебя еще и разными глазами — чудесным карим и замечательной красоты серым, который к тому же то и дело меняет оттенок. Кстати, где это написано, что глаза обязательно должны быть одинакового цвета?
Элис расхохоталась.
— Ну а твои ямочки на щеках прямо-таки сводят меня с ума, — торжественно объявил Реджи и принялся целовать так ему полюбившиеся ямочки. Затем губы его перекочевали на шею и грудь Элис. Несколько минут спустя он, тяжело дыша, отстранился и пробормотал:
— В таких условиях мне очень трудно сосредоточиться, но нам надо о многом поговорить. — Он приподнялся на локте, и лицо его стало серьезным. — Элли, плотская любовь — один из основных элементов человеческой жизни, и то, что мужчины и женщины почти никогда не говорят о ней свободно и без ложного стыда, — величайшая трагедия. Порядочным женщинам внушают, что полное неведение в этом вопросе и отвращение к физической стороне любви есть признаки утонченности и хорошего воспитания. Прошу тебя — никогда не стыдись своей природы и того, что ты чувствуешь.
— Я… я постараюсь, — с трудом выговорила Элис.
— Любовь между мужчиной и женщиной — та сфера, в которой каждый по-своему уязвим. — Реджи задумчиво намотал на палец прядь волос Элис. — Фундаментальная разница между полами состоит в том, что мужчин заботит их способность выполнять роль, отведенную природой самцу, а женщин — собственная привлекательность.
— Правда? — удивилась Элис, которая считала, что страхи по поводу собственной внешности присущи только ей. Дэвенпорт кивнул:
— Твоя неуверенность в себе сильнее, чем у большинства женщин, и имеет какие-то более глубокие корни. Я бы очень хотел разобраться в них, но, поверь, я не встречал женщин, которых бы не волновала их привлекательность в глазах мужчин. Это свойственно даже общепризнанным красавицам. Строго говоря, красавиц это тревожит даже больше, поскольку вся их уверенность в себе и самоуважение основываются на внешности, а на нее неизбежно накладывает отпечаток неумолимое время. Даже тем женщинам, которые не получают удовольствия от физической близости, бывает просто необходимо чувствовать себя желанными — это дает им власть над мужчинами.
Судя по всему, она очень многого не понимала в отношениях между мужчинами и женщинами.
— У меня серьезные сомнения насчет того, что ты беспокоишься по поводу своей мужской состоятельности.
— Пожалуй, у меня меньше оснований для подобной тревоги, чем у большинства мужчин, — ухмыльнулся Реджи. — И все-таки, Элис, что в твоей жизни произошло такого, отчего ты, глядя в зеркало, не можешь объективно оценить свою внешность?
Элис пожала плечами и смущенно отвела глаза.
— Я считаю эталоном женской красоты Мередит, — сказала она. — А сама я очень далека от идеала.
— Мерри действительно на редкость хороша собой, и я более чем уверен, что для Джулиана она самая красивая женщина на свете. Но красота бывает разной и далеко не всегда является синонимом миловидности. — Реджи осторожно провел пальцем по скулам и подбородку Элис. — Такая красота, как у тебя, не увядает.
Замерев от его прикосновения, Элис зажмурилась, словно кошка, которую ласкает хозяин.
— Так что случилось, Элли? — снова спросил Дэвенпорт. — Я буду задавать тебе этот вопрос снова и снова.
— Я не смогу ничего объяснить, не рассказав тебе историю своей жизни.
— В таком, случае приступай к рассказу, потому что я не встану с этой постели, пока не услышу всего.
Мужчинам не понять того, что происходит в женской душе. Внезапно Элис страстно захотелось рассказать Реджи свою историю — без конкретных имен, одну лишь суть всего того, что с ней произошло и в результате чего она стала управляющей имения Стрикленд.
— Я была единственным ребенком в… весьма процветающей и благополучной семье. Моя мать умерла, когда я была еще совсем маленькой. Отец больше не женился и обращался со мной скорее как с сыном, нежели как с дочерью. Именно поэтому я еще в детстве много узнала о сельском хозяйстве. Мы с отцом были очень близки. Он жесткий, властный человек, и между нами нередко случались серьезные стычки, но… мы хорошо понимали друг друга.
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я обручилась с одним молодым человеком. Все говорили, что мы замечательная пара. Я просто обожала Рэндольфа, мой отец ему благоволил, а сам Рэндольф делал вид, что влюблен в меня.
Элис ненадолго замолчала — у нее перехватило дыхание.
— Делал вид? — переспросил Реджи.
— Как-то раз, за несколько недель до свадьбы, он неожиданно приехал к нам вместе с другом. Я каталась верхом, но, увидев, как они въехали в усадьбу, стремглав понеслась домой — мне ужасно не терпелось стать женой Рэндольфа, и я от души обрадовалась его визиту. Я знала, что их пригласят в гостиную, в которую вели застекленные двери из сада. Двери были открыты, и я уже готова была войти, но что-то меня остановило.
