Кензи ощутил, словно груз свалился с его плеч, значит, его друг еще жив.
– Извините, я не смог приехать раньше. Миссис Линкольн, разрешите представить вам Рейн Марло. – После небольшой паузы он добавил: – Моя жена. Рейни, миссис Линкольн всем здесь заведует.
Миссис Линкольн рассматривала Рейни с нескрываемым интересом.
– Он не спит, поэтому вы можете сразу же пройти к нему.
Кензи уже готов был идти, но, повернувшись к директрисе, спросил:
– Как его состояние?
– Спокойное, болей нет. – Она вздохнула. – Мы сделали все, что могли.
Другими словами, чуда ждать не приходится. Положив руку на спину Рейни, Кензи легонько подтолкнул ее в коридор, затем они повернули налево. Она тихо спросила:
– Это хоспис?
– Нет, хотя они оказывают подобную помощь, если необходимо. Чарлз переехал в это заведение несколько лет назад, хотел прожить в нем до конца и умереть здесь, а не в госпитале. Обслуживающий персонал делал все, чтобы он чувствовал себя комфортно.
Кензи остановился у двери в конце коридора.
– Ты хочешь побыть с ним наедине? – поинтересовалась Рейн.
– Думаю, Чарлз будет рад познакомиться с тобой. Что может быть лучше для актера, чем уйти, болтая со своими коллегами?
Она подумала, что, когда придет время, она бы хо-216 тела встретить смерть так же. Она последовала за Кензи в просторную, красиво обставленную угловую комнату. Последние лучи солнца заглядывали в окна. Их золотые отблески ложились на традиционную старинную мебель, дубовый стол, персидский ковер… Одна из стен была увешана фотографиями, плакатами и афишами, которые свидетельствовали о творческом пути Уинфилда, а на другой от пола до потолка высились книжные полки.
Актер лежал на постели, лицо осунувшееся и бледное, но ему удалось улыбнуться, когда вошел Кензи.
– Я знал, что ты приедешь. – У него был хриплый голос заядлого курильщика.
Дежурная сестра, сидевшая у окна, тихо вышла из комнаты. Кензи подошел к Уинфилду и взял его руку.
– Прости, Чарлз, я должен был приехать раньше, но вел ожесточенную борьбу со своим героем и не удосужился просмотреть сообщения, которые оставил мой помощник.
Уинфилд издал скрежещущий, хриплый звук, который отдаленно напоминал смех.
– Я сам такой же… когда приходит вдохновение, все остальное исчезает. – Он подвигал головой взад и вперед, чтобы лучше разглядеть Кензи. – Ты собираешься познакомить меня со своей прелестной спутницей?
Кензи подтолкнул Рейн к постели.
– Моя жена Рейни Марло. – На этот раз он произнес слово «жена» с большей непринужденностью.
– Прошу прощения, что не могу поклониться как подобает. – Уинфилд улыбнулся с шармом, который сопутствовал каждой его роли. – Вам следовало дать «Оскара» за «Открытый дом».
– Я бы не отказалась, – усмехнулась она, – но попасть в число номинантов для любого актера уже большая честь.
Он снова издал визгливый смешок.
– Что правда, то правда. – Его взгляд остановился на наградах, стоявших на каминной доске. – Я был среди победителей и сам долго не мог поверить в это. Не печалься, Кензи, когда я уйду, просто выпей в память обо мне. – Его начал сотрясать кашель.
– Я позову миссис Линкольн, – торопливо проговорил Кензи. – Останься с Чарлзом.
Рейни послушалась, горло перехватило от переполнявших ее чувств. Было нетрудно понять глубокую привязанность, которая связывала Кензи и этого старого актера. Если бы ее дед был наделен хотя бы крупицей такой доброты!
Надеясь, что глоток воды сможет остановить кашель, она взяла маленький поильник с прикроватного столика и поднесла к губам Уинфилда. Он сделал крохотный глоток, закашлялся, потом выпил еще немного. Приступ миновал.
Когда она поставила поильник на место, он взял ее за запястье своей костлявой рукой. Она была горячей и сухой.
– Будьте повнимательнее к мальчику, моя дорогая. Он так много пережил. Слишком много.
Рейн не знала, как реагировать. Известно ли Уинфилду о разводе? Вряд ли, если судить по выражению его лица. Тем временем он продолжил:
– Не разрешайте ему оставить вас. Он попытается, вы знаете, но вы не должны позволить ему совершить это.
Рейн хотела расспросить Уинфилда подробнее, но в этот момент в комнату вошли Кензи и миссис Линкольн. Подойдя к постели, директриса склонилась к больному. Тихим голосом Уинфилд произнес:
– Я еще не умер, если это вас интересует.
– Мы все когда-нибудь умрем, – отвечала она. – Вопрос только когда.
– «Уж близок час мой, когда в мучительный и серный пламень вернуться должен я…» – пробормотал
