— Это он, — шепнула она. — Он пахнет именно так, как тот француз, который был в «Деймиене».
— Кажется, это Пол Клемент, он тоже внесен в наш список подозреваемых. Хорошо, что он направляется в сторону нашего экипажа, — сказал Маккензи и, несмотря на то что все еще опирался на трость, резво прибавил ходу.
Они прошли мимо своего экипажа, — Кири увидела, как их кучер насторожился, — и свернули за угол, на одну из безлюдных боковых улиц.
— Я заговорю с ним, — сказала Кири, с трудом переводя дыхание, и громко окликнула его: — Сэр! Сэр! Мне кажется, мы с вами встречались. Возможно, на каком-нибудь светском рауте?
Человек, идущий впереди, немного помедлил, потом оглянулся и сказал по-английски, но с французским акцентом:
— Сомневаюсь, что я имел удовольствие, мадам. — Он грациозно поклонился. — Я никогда не забыл бы такой очаровательной леди. А теперь прошу извинить меня…
К этому времени они находились достаточно близко друг от друга, так что Кири смогла почувствовать его запах. Да! И у него был шрам на левой щеке. Он не был похож на французского агента, но она уже понимала: незапоминающаяся внешность — одна из характерных особенностей людей этой профессии.
— Это он, — сказала она Маккензи. — Я не сомневаюсь.
Почувствовав что-то неладное, француз выхватил из-под пиджака пистолет и взвел курок.
— Не знаю, за кого вы меня принимаете, но уверяю вас, я не представляю для вас никакого интереса. Если вы грабители, то найдите более легкую жертву, потому что я буду стрелять без предупреждения.
Не дав Клементу договорить, Маккензи, размахнувшись тростью, словно клюшкой для гольфа, нанес удар по руке француза — пистолет отлетел в сторону.
Кири наклонилась за оружием, а Маккензи помчался вслед за убегающим Клементом. Наконец Маккензи заломил французу руки за спину, а Кири взвела курок пистолета и нацелила на Клемента.
— Не шевелись! — приказала она. — Или ты уже никогда больше не сможешь шевельнуться.
Клемент перестал сопротивляться. Маккензи защелкнул за спиной француза металлические наручники и отошел в сторону.
— Он в наручниках, но не спускай с него глаз, пока я его обыскиваю.
— У тебя были с собой наручники? — удивленно спросила Кири.
— Кто знает, когда они могут пригодиться, — отозвался Маккензи.
Кири усмехнулась. Хорошо бы когда-нибудь посмотреть, что находится в многочисленных карманах его необъятного плаща. Одному Богу известно, на что там можно наткнуться.
Маккензи извлек нож и какие-то документы, потом жестом показал в сторону их экипажа, который проследовал за ними в боковую улицу. Кучер держал в одной руке вожжи, в другой — дробовик. Полезный человек, как и говорил о нем Маккензи.
Открыв дверцу экипажа, Маккензи сказал:
— Садись, Пол Клемент. Это твое настоящее имя или псевдоним?
— Я Пол Клемент, и я понятия не имею, о чем вы говорите, — холодно заявил француз. На вид ему было лет сорок, и, как догадывалась Кири, нервы у него были стальные.
Разозлившись не на шутку, Кири шагнула вперед и ткнула его дулом пистолета. Шрам, запах, телосложение… Это тот человек, которого она искала!
— Не лги мне, — сказала она. — Я видела тебя в «Деймиене».
В его глазах мелькнул огонек, но выражение лица не изменилось.
— В этом заведении я часто бываю, мадам, как и во многих других. Я не знал, что это преступление.
— Это не преступление, — тихо сказала она. — А вот похищение человека и убийство — преступления.
— Он не станет говорить с тобой, — сказал Маккензи. — Но у нас есть люди, которые умеют убеждать. Они заставят его рассказать все, что он знает. Если месье Клемент согласится сотрудничать, возможно, он даже не лишится некоторых частей своего тела.
Она не поняла, говорит ли Маккензи серьезно или просто хочет запугать пленника. Хотя словами такого, как Клемент, не запугать. Она опустила пистолет, но курок оставила взведенным.
Маккензи запихнул француза в экипаж и назвал кучеру адрес. Кири уселась следом, продолжая держать шпиона на мушке. Он сухо сказал:
— Надеюсь, мадам не застрелит меня случайно, если экипаж тряхнет на ухабе?
— Я никогда не стреляю случайно. Один из ваших приспешников убедился в этом. — Нельзя сказать, что в «Деймиене» Кири участвовала в перестрелке, но ей хотелось казаться безжалостной. — Вы явились к мадам Бланш, чтобы поговорить с лордом Фендаллом? Или с кем-нибудь другим?
Игнорируя ее вопрос, он тупо смотрел в темноту.
— Я всегда знал, что это плохо кончится, — проговорил он наконец. — Только не знал, что это произойдет нынче ночью.
Больше он не сказал ничего. Экипаж довёз их до здания без опознавательных знаков, расположенного неподалеку от Уайтхолла. Маккензи помог Клементу выйти и отвел его внутрь. Ожидая возвращения Маккензи, Кири подумала, интересно бы узнать, что случится с этим французом дальше. Учитывая настоятельную потребность в информации, могли применяться жесткие методы допроса.
Она подумала, возможно, его будут пытать, и ей стало не по себе.
Глава 26
Когда Маккензи вернулся в экипаж, Кири зевала. Они снова повернули на Эксетер-стрит, и она спросила:
— Что там происходит с Клементом?
— Его заперли в камере. Как только прибудет Керкленд, начнется допрос, — сказал он. Значит, Керкленду предстояло провести еще одну бессонную ночь. Мак знал, что его друг способен выдержать очень многое, но у каждого человека есть свои пределы.
После продолжительной паузы Кири спросила:
— Его будут пытать?
— Только в крайнем случае. — Мак нахмурил брови. — Пытками едва ли удастся многого добиться. Клемент, конечно, сознает риск, связанный с его профессией. Не думаю, что он легко расколется.
Кири вздохнула.
— Сегодняшняя ночь заставила меня понять, что это не игра. Из-за меня человек брошен в тюрьму и, возможно, умрет. Это не то что убийство в целях самозащиты.
— Такова специфика этой работы. Противник собирает разведывательные данные о нас, мы собираем разведывательные данные о нем. Это похоже на шахматную партию на большой доске.
— Я думаю, кража информации — одно дело, а кража жизней — совсем другое.
— Согласен, — сказал он. — Хотя украденная информация может в конечном счете стоить многих жизней. Особенно если речь идет о жизнях шестнадцатилетних девушек.
Она взяла его за руку.
Мак пожал ее пальцы, радуясь ее прикосновению.
— Если Клемент назовет нам имена других заговорщиков, все это может закончиться через день или два, — сказал он. А потом леди Кири Лоуфорд вернется к своей жизни, а он к своей. Один.
Входя в дом на Эксетер-стрит, Кири продолжала держать Маккензи за руку. После всех треволнений ночи ей ужасно хотелось, чтобы Маккензи заключил ее в объятия, но она понимала: придется немного потерпеть, пока они не окажутся наедине в ее комнате.
Поднявшись на лестницу, она взглянула вдоль коридора и заметила смутные очертания фигуры мужчины, который скребся в дверь Кэсси. Роб Кармайкл. Кэсси открыла дверь и оказалась в его объятиях. Они поцеловались и вошли в ее комнату.
Когда дверь за ними закрылась, Кири спросила шепотом:
