к кому обращался.
— Не пойми нас неправильно. — Долли обняла руку мужа. — Мы для этого ребенка сделаем все.
— Будем голыми ползать среди кактусов, — торжественно засвидетельствовал Йип (пусть знают, какую боль они готовы терпеть ради внучки), — с десертным ножом пойдем на гризли…
— Будем носить пластмассовые клипсы, — самоотверженно заявила Долли и смиренно потупилась с видом великой мученицы пред восхищенными взорами мужчин.
— Простите, но это я забочусь о ней. — Алиса ткнула пальцем себе в грудь.
По виду родителей и Коба она поняла, что с таким же успехом могла бы стоять на одной ноге и твердить: «Я чайник, я чайник…» Но она продолжала, и голос ее звенел, как натянутая тетива:
— Да будет вам известно, у меня есть работа. С тех пор, как моему ребенку исполнилось шесть месяцев, я работаю. На случай, если вы забыли, я полноправный партнер фирмы «Краудер и Картрайт». И у меня есть банковский заем, чтобы доказать это.
— Банковский заем? — переспросил Коб.
— Да. Сейчас так начинается почти любой бизнес. Полученный по займу капитал выплачивается, когда начинают расти доходы. — Алиса по привычке хотела накрутить на палец волосы, но в последнюю минуту передумала и взялась за ручку коляски.
— У меня есть для тебя новость, дорогая, — подчеркнуто сухо сказал Коб, удобнее берясь за ручку коляски; их руки теперь почти соприкасались. — Банкиры получат свой заем назад, даже если доходов не будет.
— Я говорил ей… — вздохнул Йип. — Как бы я хотел, сынок, чтобы ты приехал до того, как она подписала эти проклятые бумаги.
— Что бы это изменило? — Алиса тяжело дышала, хотя держала себя в руках. Злость и унижение переполняли ее: они обращались с ней словно с пятилетним ребенком.
— Все! — сказал Йип. — Он бы не дал тебе совершить эту глупость.
— Не понимаю, каким образом. Алиса взрослая женщина, у нее есть свои планы. И хотя я не одобряю их, она вправе сама распоряжаться своей судьбой. И тут уж ничего не поделаешь.
Слава Богу, хоть один здравомыслящий нашелся! Но подавить раздражение Алисе было не так-то легко: в словах Коба слишком явно звучала оскорбительная снисходительность. Дай ему шанс, и он снова начнет навязывать ей свои жизненные принципы, грубо помыкая ее желаниями и мечтами. Разумеется, ради ее же блага!
— Каким образом, говоришь? — усмехнулся Йип. — А ты не знаешь, как объезжают норовистую лошадь?
— Хватит, папа. Я никому не позволю вмешиваться в мои дела.
— Алиса права, сэр. — Коб переступил с ноги на ногу, приняв развязную ковбойскую позу.
— А ты не лезь. — Она предупреждающе стрельнула глазами. — Не пытайся решать за меня мои проблемы. У тебя, Коб, нет на это права.
— Нет, есть, — загудел Йип.
— Папа, не говори…
— В отношении Алисы, Йип, у меня больше нет никаких прав. — Коб отпустил ручку коляски и выпрямился.
— Чушь! — Если бы Йип жевал табак, он наверняка бы сплюнул, чтобы подчеркнуть свое пренебрежение.
— Папа, замолчи. — В предчувствии неминуемой катастрофы Алиса замерла. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди, лицо пылало.
— У тебя есть права, Джакоб, как у каждого мужчины, состоящего в законном браке, но…
Мертвая тишина… Алисе словно уши заложило. Отчаяние — единственное, что она еще чувствовала, теряя контроль над своими эмоциями. Неужели крушение?.. Теперь, если Коб заявит свои права на Джейси, она потеряет все, что имеет для нее значение.
Она в упор смотрела на Коба, скорее разъяренная, чем испуганная. Материнский инстинкт мобилизовал все силы.
— В законном браке?.. — тихо переспросил Коб.
— Да! — Алиса с такой яростью бросила ему в лицо это свое «Да», что его могла слышать половина города. — Только не думай, что это дает тебе права на Джейси. Пока мы еще женаты, но это продлится недолго. Я требую развода, Коб Гудэкр.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Великолепно! Сначала я узнаю, что все еще женат, а потом ты требуешь развода! Разумеется, посреди улицы, при всем честном народе… Это что, тоже входит в программу шоу?
— Коб, не здесь.
— О, понимаю! — воскликнул он, перекрывая шум толпы. — Для тебя это место годится, чтобы требовать развода и отстаивать свою независимость, а для меня нет. Поэтому ты мне и рта не даешь раскрыть…
— Послушайте оба… — не выдержал Йип.
— По-моему, папа, мы уже достаточно тебя слушали. Это моя проблема, и я сама с ней справлюсь. Но если ты и правда хочешь помочь, тогда отведи домой маму и Джейси.
— Прекрасная идея, — поспешила разрядить ситуацию Долли, увлекая за собой мужа с коляской.
Когда они ретировались, Алиса и Коб оказались в центре внимания: любопытные, нисколько не стесняясь, глазели на них. Предчувствие скандала электризовало воздух и ощущалось так же явственно, как острая смесь запахов сахарной ваты, жарившихся сосисок и потных тел.
Коб подхватил Алису под руку и начал проталкиваться сквозь толпу.
— Хотелось бы знать, что ты задумал? — Она сопротивлялась. Плоские подошвы туфель скользили по мостовой.
— Веду тебя туда, где мне будет позволено открыть рот.
— А если я не хочу?
Он слегка присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
— Я думаю, Алиса, нам давно уже надо поговорить. Так дальше продолжаться не может.
Алиса не стала упрямиться, а, пожав плечами, пошла за ним, не обращая внимания на косые взгляды прохожих.
Он вел жену к себе в отель. Свою жену! От этой мысли сердце застучало в таком бешеном ритме, что он невольно подумал о скачущем во весь опор мустанге.
— Лифт здесь. Будем надеяться, что в вестибюле тебя никто не заметит.
— Лучше сюда. — Алиса направилась было к двери с надписью «Лестница».
«Нет, только не это». Коб потянул ее к себе, и в это мгновение острая боль пронзила его. В глазах потемнело, и он отпустил ее руку. Лишь бы Алиса ничего не заметила, но подниматься по лестнице сейчас, когда он целый день провел на ногах и травмированное бедро отзывалось на каждый шаг режущей болью, было бы чистым безумием. Вот когда оправдались бы прогнозы врачей!
— Поедем лифтом, — процедил он сквозь зубы, поворачиваясь к сверкающим серебром дверям.
— Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.
Поднимаясь в лифте, они не сказали друг другу ни слова. И когда он достал ключ и открыл дверь — тоже. И когда они вошли в номер. Роскошные апартаменты, но все равно лишь номер в отеле.
Тяжелая дверь закрылась, и автоматический замок приглушенно щелкнул.
Кто-то должен заговорить первым. Коб предоставил это право Алисе.
Она потрогала пульт ТВ, затем большую пепельницу, в которой среди каких-то бумаг лежала злополучная рекламная листовка… Алиса повернулась к высокому окну. Полуденное солнце заливало комнату. Она повертела в руках какую-то декоративную безделушку. Прошлась из угла в угол. Остановилась в ногах огромной кровати и наконец заговорила:
