— Неоригинально, — осадил светлого и повернулся к Мурке: — Ты ему что-нибудь говорил?
— О чем? — снова влез Барсик, но я смотрел только на темного. Тот тоже на меня смотрел. Очень надеялся, что он поймет, о чем я. И, кажется, тот на самом деле понял.
— Нет.
— И о чем же ты мне должен был сказать? — холодно вопросил светлый у темного.
Мурзяс медленно повернулся к нему.
— Если мне не изменяет память, тебе я ничего не должен, — проинформировал ровным спокойным тоном.
Барсим от этого еще больше взбесился. Действительно огненный, вспыхивает на раз.
— Тогда я ухожу! — объявил и резко вскочил на ноги, шлепнув по столешнице руками. У меня еще мысль мелькнула, хоть бы стол выдержал. Старенький он, к такому обращению не приучен. — Я думал, мы идем к нему, — светлый невежливо указал на меня, — дабы нормально поговорить и разграничить наши ежедневные обязанности так, чтобы не было необходимости слишком часто контактировать, раз ты бесишь меня одним своим видом!
Откровенно, нечего сказать. Только интуиция подсказывала, что не так все просто с нашим Барсиком. Что не так с Муркой, я уже понял.
— Все понятно, — решившись, произнес я, старательно копируя спокойный тон Мурки. — Разграничить не получится, пока он не перестанет тебя хотеть. А ты не прекратишь игнорировать собственные чувства. Не к Мурке, Барсик, а вообще. — Я понимал, что разошелся. Просто, когда после ранения отлеживался, думал о них. И пришел к выводу, что напряжение между командорами — особая материя. И преодолеть его можно, только разрубив как гордиев узел.
А дальше повисшую в моей кухне тишину можно было перочинным ножичком резать.
У Барсика глаза сделались квадратными. Я не преувеличиваю. Он так смотрел на Мурку, возвышаясь над ним, сидящим, что я даже испугался, не хватит ли несчастного светлого инфаркт.
— Нет, — через какое-то время пробормотал эльф тихо, и это прозвучало настолько беспомощно, что я даже не сразу сообразил, что голосочек может принадлежать нашему Барсику. — Неправда.
И тогда темный, на время его молчания превратившийся в неподвижную статую, поставил на стол локоть, подпер ладонью подбородок и припечатал:
— Правда, — веско и без лишних слов.
И снова повисла тишина, только слышно было, как Барсик сглатывает с перепугу или просто от волнения. Я бы мог его пожалеть, но не стал. Осознанно и беспощадно. Резать надо на корню, раз они так долго сами с этим разобраться не могли.
Потом светлый посмотрел на меня. Ответил ему по возможности спокойным взглядом.
— И после этого хочешь… — явно прилагая усилия, чтобы не рвать и не метать, а говорить спокойно, начал Барсик, но я его перебил.
— Просто хочу, чтобы вы оба как-то научились с этим жить. Особенно ты.
— Почему я?! — воскликнул светлый, негодуя.
— Потому что только у тебя возникают проблемы, и ты перекладываешь их на Мурку. Скажешь, не прав? Он к тебе хоть раз приставал? Лез с непристойными предложениями, что-то говорил на эту тему? Как-то мне сомнительно, — скептически сказал я. И Барсик потупился.
Повисла неловкая пауза. Светлый обдумывал свой ответ, я же смотрел на них обоих и недоумевал. По-разному, конечно, бывает. Иногда как обухом по голове треснет что-то, и все, запал на парня, хоть трава не расти. По себе сужу, не по стороннему дяде. Но, с другой стороны, вот передо мной два мужика. Самодостаточные, сильные, красивые парни. Им бы с девушками жить припеваючи, а они друг другу нервы треплют. Ладно Мурка, он же как-то обмолвился, что в рамках жесткого матриархата к темной эльфийке не на всякой козе подъедешь, но у светлого ведь тоже рыльце в пушку. О чем я? Все просто. Если бы у Барсика к Мурке ничего не было, он бы уже давно поставил темного в игнор, а не на стенку лез при одном только взгляде на него.
— Да у нас за такое можно на смертную дуэль смело вызывать! — после паузы взвыл Барсим, наконец определившись со своим отношением к тому, что я сказал.
Ну ладно. Сам напросился. Все могу понять, но, когда смертью за обычную откровенность грозят, это уже перебор.
— Что за такое? За то, что я правду озвучил, а Мурка подтвердил? Тогда давай ты меня вызовешь. Только дуэли не будет. Будет банальное убийство, потому что я меч в руках держать не умею, в прямом смысле слова, а про свои магические способности вообще молчу.
Барсик отвернулся. Буркнул в сторону.
— Просто хочу обозначить свою позицию, — прозвучало тихо, почти надтреснуто.
— Ладно, — сказал примирительно, проникнувшись к нему сочувствием. — Садитесь, будем чай пить.
Светлый по инерции попытался опуститься обратно на стул, но замер в неуклюжей позе, когда заговорил темный.
— Я бы хотел побеседовать наедине, если на сегодня сеанс групповой терапии закончен.
— Нет! — воскликнул Барсим так громко, что мне показалось, будто стекла в окнах затряслись.
Они пересеклись взглядами. И темный пояснил:
— Не с тобой. А с Андреем.
— Что?! — На последней букве светлый возвысил голос.
Я хмыкнул.
— Извини, Барсик, но тебе придется выйти.
— Ты чай обещал, — резко повернувшись ко мне, напомнил светлый, явно не желая оставлять темного наедине со мной. Разумеется, ему хотелось знать, что тот собрался обсуждать, и сама мысль, будто говорить мы будем о нем, претила. По крайней мере, именно так я идентифицировал поведение светлого в этот момент.
— Раз так хочешь чая, можешь пить. Тогда мы с Муркой в класс вернемся.
Барсим посидел, помялся. Потом опустил голову и тихо сказал:
— Налей и дай мне кружку. Я попью.
Пожал плечами, но сделал то, что он хотел. Светлый вынул у меня из рук кружку чая и гордо удалился, больше ничего не сказав. Мы с Муркой остались вдвоем.
— Знаю, о чем спросишь, — сразу решил ухватить быка за рога, точнее, эльфа за уши. — Нет, я не считаю ваш с ним случай безнадежным. Но ведь и к Барсюте нашему не мешало бы прислушаться. Тут два варианта. Либо он пойдет в своем отторжении подобного рода отношений до конца, либо… — Я не закончил фразу, решил узнать, сумеет ли темный догадаться, к чему клоню.
— То есть ты думаешь… — В голосе Мурки отчетливо проскользнуло удивление.
— Да. Либо окажется так, что он сам увлечен тобой, просто признаться боится и тебе, и себе заодно. Вероятность, конечно, мала, но иногда его поведение наводит меня именно на такие мысли.
— Но уверенности нет… — задумчиво обронил темный.
— Откуда! — фыркнул я. — Вопрос в том, захочешь ли ты рискнуть дружбой, которая между вами вполне могла бы зародиться. И все ради весьма сомнительного чувства.
— Сомнительного? — В голосе темного прозвучала легкая самоирония. Он спросил: — Почему сомнительного, если ты сам увлекаешься как женщинами, так и мужчинами?
— Потому что увлечение и любовь — разные вещи, — убежденно ответил и попытался четко обозначить свою позицию. — А вообще, лично я считаю, что любовь любовью, но она как вспыхнула, так и остыть может мгновенно и безвозвратно, а вот настоящая дружба — это уже на всю жизнь.
Мурка долго молчал. Я успел поставить перед ним кружку чая и стоял возле мойки, попивая свой. Хотелось бы к чаю чего-нибудь сладкого, но, увы, за печеньками только предстояло доползти в магазин. Молчание темного затягивалось, и мне неожиданно пришло в голову, что сомнительные там у него чувства или нет, но отбирать у человека, то есть эльфа, надежду, глупо и слишком безжалостно. К тому же я мог его понять. Правда мог.
— Есть еще один вариант. Альтернативный, так сказать.
— Слушаю. — Темный поднял голову и впился в мое лицо пристальным взглядом.
