внутриполитическое положение. СДПГ распрощалась с правительственной ответственностью, хотя имела не только своего президента Эберта, но и премьер-министра занимавшей 3/5 территории страны Пруссии Отто Брауна, который вместе с министром внутренних дел Карлом Зеверингом умело сочетал социал- демократическую и традиционную прусскую практику управления. Поэтому Пруссия стала главным оплотом республики.
Но кризис не был преодолен, просто он переместился из области внутренней политики в область внешней политики. Три года продолжалась борьба немецкой и западной сторон вокруг выполнения условий Версальского договора. То, что в этих конфликтах германское правительство всегда было вынуждено уступать, решающим образом сказалось на слабости его авторитета у населения, а тем самым — на легитимности республики вообще. Ситуация резко обострилась, когда в начале 1921 г. репарационная комиссия определила наконец общую сумму платежей Германии в баснословные 132 млрд. золотых марок. Немецкое правительство вначале возмущенно отклонило эти условия, но впоследствии было вынуждено подчиниться требованиям Запада. Германская «политика выполнения» была неизбежной, чтобы не дать повод, прежде всего Франции, обвинить Германию в саботаже закрепленных договором обязательств. Но, с другой стороны, эта политика дала правой оппозиции превосходную возможность для нападок на правящих в Берлине «ноябрьских преступников». Страну захлестнула волна фанатичного национализма и политических покушений. В 1921 г. был убит подписавший Компьенское перемирие 1918 г. Маттиас Эрцбергер, а на следующий год — министр иностранных дел Вальтер Ратенау, который ко всем своим грехам был к тому же евреем.
На мрачном внешнеполитическом горизонте был всего лишь один просвет. 16 апреля 1922 г. Германия и Советская Россия подписали в Рапалло, близ Генуи, договор об установлении торговых отношений и взаимном отказе от каких-либо претензий. Этот договор весьма встревожил Запад, хотя и не стаг средством ревизии Версальского мирного договора, на что безосновательно рассчитывали канцле. Йозеф Вирт и командующий сухопутными войсками рейхсвера Ханс фон Сект.
Попытки немецкой стороны добиться уступок в вопросе репараций привели французское правительство к убеждению, что следует взять силой то, что Германия не хочет отдать добровольно. 11 января 1923 г. франко-бельгийские войска оккупировали Рурскую область, чтобы непосредственно контролировать добычу и поставки угля в счет репараций. Немецкое правительство канцлера Вильгельма Куно отважилось только на пассивное сопротивление и вместе с профсоюзами призвало шахтеров Рура к всеобщей забастовке, фактически оккупация обошлась Франции дороже, чем она рассчитывала получить, так как добыча угля почти прекратилась. Но для Германии издержки оказались еще значительнее. Необходимо было снабжать миллионы людей в Руре, откуда перестал поступать уголь, который теперь пришлось закупать за рубежом. А поскольку к этому добавилось еще и значительное снижение доходов от пошлин и налогов, то в бюджете образовался огромный дефицит, который можно было смягчить лишь печатанием все новых банкнот. Поэтому непрерывно растущая еще с военных лет инфляция получила мощный толчок и стала неуправляемой. Если в январе 1923 г. килограмм хлеба стоил 250 марок, то в декабре — уже 399 млрд. марок, а за один доллар давали 4,2 биллиона марок. Марка падала в цене чуть ли не ежечасно, и посетители ресторанов расплачивались заранее, поскольку к концу обеда его стоимость становилась в два-три раза дороже. Даже отапливать помещение банкнотами стало дешевле, чем углем. В конце концов денежное обращение развалилось полностью, население возвратилось к первобытному натуральному обмену. 13 августа 1923 г. лидер ННП Штреземан сформировал кабинет большой коалиции, чтобы справиться с катастрофическим положением. К всеобщему изумлению, новый канцлер добился успеха. Он понимал, что единственным средством выживания является капитуляция. 26 сентября кабинет объявил о прекращении пассивного сопротивления в Руре. В это время Германия уже стояла на пороге распада. На Рейне оживились сепаратисты, поощряемые Парижем. В Саксонии и Тюрингии левые правительства начали формирование «красных сотен», этих армий гражданской войны. Штреземан не побоялся ввести туда войска, которые разогнали мятежные земельные правительства.
Еще более опасное положение сложилось в Баварии, где сама армия отказалась подчиняться Берлину и принесла присягу баварскому правительству во главе с генеральным имперским комиссаром Густавом фон Каром, который намеревался вслед за Баварией навести порядок и в остальной Германии, прежде всего в «марксистском болоте» Берлина. Его поддержали командующий баварским рейхсвером генерал Отто фон Лоссов и Адольф Гитлер, которому удалось объединить многочисленные правые группы Мюнхена в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП). Он рассчитывал переиграть своих временных союзников и взять всю власть в свои руки. Но Гитлер слишком рано раскрыл карты. 9 ноября нацисты попытались захватить власть, но их колонна, двигавшаяся в центр Мюнхена, была обстреляна и разогнана полицией. Гитлер и его ближайшее окружение были арестованы и отданы под суд, приговоривший их к смехотворно мягким наказаниям. Почти одновременно, 8 ноября, было подавлено коммунистическое восстание в Гамбурге, которое не поддержали рабочие этого города. Генерал Сект овладел ситуацией, распад республики был предотвращен. Кабинет Штреземана 15 ноября 1923 г. ввел новую рентную марку, приравненную к биллиону старых купюр. Поскольку у Германии почти не было золотого запаса, то новая марка обеспечивалась всей продукцией промышленности и сельского хозяйства, поэтому ее называли еще «ржаной».
Тяжелейший кризис осени 1923 г. был преодолен только благодаря решительным и непопулярным мерам, предпринятым Штреземаном, но разногласия между партиями большой коалиции привели к ее развалу. 23 ноября рейхстаг вынес канцлеру вотум недоверия. Однако Штреземан остался министром иностранных дел, сумел укрепить положение Германии на мировой арене и добиться улучшения ее отношений с Западом, тем более что в Англии и Франции к власти пришли новые правительства, больше учитывавшие ситуацию в Германии, чем их предшественники. Первым проявлением этого поворота стал принятый в апреле 1924 г. план американского финансиста Дауэса, по которому немецкие платежи на ближайшие пять лет существенно снижались, а промышленность Германии получала для своего оздоровления международный кредит в 800 млн. золотых марок. Франция вывела свои войска из Дортмунда и Оффенбурга и объявила о полном уходе из Рура в течение года.
На первый взгляд кажется, что последующие пять лет были временем внутриполитического затишья. Кабинет попеременно возглавляли буржуазные канцлеры Вильгельм Маркс и Ханс Лютер, а преемственность политики воплощал прежде всего Штреземан. Он не только проводил сдержанную и успешную внешнюю политику, но и как лидер ННП гарантировал правительству поддержку умеренных националистов. Оппозиционная СДПГ одобряла курс Штреземана, к которому правые силы относились резко отрицательно. В период с 1924 по 1928 г. единственный раз в истории Веймарской республики рейхстаг проработал полный срок своего созыва.
Штреземан ставил целью мирным путем добиться ревизии Версальского договора и обеспечить Германии ведущее место в Европе. Это означало уклонение от чересчур тесных связей как с Западом, так и с Востоком и проведение политики балансирования между ними для сохранения свободы действий. Такой курс приносил определенный успех. В 1925 г. в Локарно Франция, Бельгия и Германия заключили соглашение о признании и неприкосновенности существующих между ними границ, которое контролировали Англия и Италия. Следующим шагом к свободе внешнеполитических действий стал прием Германии в Лигу Наций 9 сентября 1926 г. За этим последовало окончательное урегулирование проблемы репараций. По плану американского экономиста Оуэна Юнга, принятому на Парижской конференции в феврале 1929 г., сумма репараций составляла 112 млрд. золотых марок с ежегодными выплатами по 2 млрд. марок в течение 59 лет, т. е. Германия должна была закончить платежи в 1988 г. Какими иллюзорными оказываются иногда долговременные человеческие расчеты!
С Советской Россией в 1926 г. был заключен Берлинский договор о взаимном нейтралитете и сотрудничестве. Наряду с ним командование рейхсвера и Красной Армии тайно договорились о совместных действиях в случае польского нападения на Восточную Пруссию или Украину, причем не очень ясно, насколько информировано было об этом германское правительство.
Политическая стабилизация сопровождалась экономическим оживлением. В 1928 г. производство на душу населения впервые достигло уровня довоенного 1913 г. В Германию по плану Дауэса потекли иностранные, прежде всего американские, кредиты, которые превысили 16 млрд. марок. Объем производства в 1924-29 гг. возрос на 50 %. По некоторым показателям Германии удалось восстановить свои прежние ведущие позиции. Самому мощному в Европе концерну «ИГ Фарбениндустри» принадлежало 100 %
