Перед боем, ночью, в час, когда пора Бога звать или писать письмо домой, «Стрампти-тампти» повторяет до утра: «Держись, дружок, рискуй, пока живой!» Я Мечты Опора, я Чудес Пророк, Я за Всё, Чему на Свете не Бывать; Если ж Чудо совершится, дай мне срок Подстроиться — и в путь ступай опять. По пустыням «Тумпа-тумпа-тумпа-тумп!» — У костра в кизячном смраде мой ночлег. Как воинственный тамтам, я твержу, грожу врагам: «Здесь идет победный Белый Человек!» Сто путей истопчет нищий Младший Сын Прежде, чем добудет собственный очаг, — Загрустит в пастушьей хижине один И к разгульным стригалям придет в барак, — И под вечер на ведерке кверху дном Забормочут струны исповедь без слов — Я Тоска, Растрава, Память о Былом, Я Призрак Стрэнда, фраков и балов. Тонким «Тонка-тонка-тонка-тонка-тонк!» (Видишь Лондон? Вот он тут, перед тобой!) Я пытаюсь уколоть сонный Дух, тупую Плоть: «Рядовой, очнись, вернись на миг домой!» За экватором, где громом якорей Новый город к новым странствиям зовет, Брал меня в каюту юный Одиссей, Вольный пленник экзотических широт. Он просторами до гроба покорен, Он поддался на приманку дальних стран, — Перед смертью в стоне струн услышит он, Как стенают снасти в ярый ураган. Я подначу: «Ну-ка! Ну-ка! Ну-ка! Ну!» (Зелень бьется в борт и хлещет через край!) Ты от суши устаешь? Снова тянет в море? Что ж — Слышишь: «Джонни-друг, манатки собирай!» Из расселины, где звезды видно днем, — На хребет, где фуры тонут в облаках, — Мимо пропастей прерывистым путем, — И по склону на скулящих тормозах: А мостки и доски на снегу скрипят, А в лощине на камнях трясется кладь, — Я веду в поход отчаянных ребят «Песнь Роланда» горным соснам прокричать. Слышишь: «Томпа-томпа-томпа-томпа-той!» (Топоры над головой леса крушат!) Мы ведем стальных коней на водопой По каньону, к Океану, на Закат! Что ни песня, то в душе переполох — От простецкой ты, моргнув, слезу сглотнешь, От похабной, хохотнув, обронишь вздох, — Это струны сердца я бросаю в дрожь; На попойке в кабаке, сквозь хриплый крик Услыхав меня, забудешь ложь и блуд, Загрустишь, и, если думать не отвык, Думы угольями совесть обожгут. Ты же видишь «Плонка-лонка-лонка-лонк!», Что тебе не просто в прошлом подвезло — Ты грехом добыл успех и успехом множишь грех, А раскаиваться — ох как тяжело! Пусть орган возносит стоны к потолку — Небу я скажу о Жребии Людском. Пусть труба трубит победный марш полку — Я труню над отступающим полком. Рокот мой никто превратно не поймет — Я глумлюсь над тем, кто Сонной Ленью сыт, Но и Песню про Проигранный Поход Бренчащая струна не утаит. Я стараюсь: «Тара-рара-рара-рра!» (Ты слыхал меня? Так что ж, услышь опять!) Слово все-таки за мной, если тощий, черный, злой В бой выходит пехотинец умирать! Бог Путей мою Прабабку породил
