Кости предков покрыла дорожная пыль,И разбиты богов изваянья…Вам сегодня смешна эта горькая быль,Но заплачете вы, о презренная гниль,В день суда, в страшный день воздаянья!Ночью молния блещет на дикой земле,Слышен шепот печальный и строгий.Божества у развалин вздыхают во мгле,И, пылая от гнева, с тоской на челе,В небеса устремляются боги.Их певец на скале, под наружной стеной,Плачет, жалуясь людям и миру.Он поет, и душа говорит со струной,Борода его белою льется волной,Прикрывая заветную лиру:«Их поля зарастают колючей травой,А сердца их безумьем палимы.Издеваясь над лептою нашей живой,Не хотят вспоминать, праздник празднуя свой,Что с трудом их от смерти спасли мы.Сумасшедших влекут лжепророк, лжемудрец.Близких, братьев своих ненавидя,Дарят чуждым богам веру темных сердецИ народу сплетают терновый венец,В этом наше величье увидя».О земля забытья, ты чиста и светла,Я взывать к твоим внукам не буду.О, когда б ты разверзлась, навек погреблаЗаговорщиков гибели, воинов зла,Что уже появились повсюду!
Спаситель говорил: «Я знаю, часть пшеницыРассыпалась в пути, потеряна для вас,И сверху ринулись прожорливые птицы,Поели, унесли с собою про запас,Но все же я скажу: аминь, жнецы и жницы!О здешних думаю правителях сейчас.Другую часть зерна в своем сберег он поле,Но не было дождя. Тут не его вина:Посев его погиб, покорный божьей воле.Засохла в сорняках и третья часть зерна, —Виновен сеятель: забот об этой долеНе ведал он. Аминь! Четвертую сполнаОн в почве сохранил и вырастил. И что же?Сам-сорок получил, сам-шестьдесят, сам-сто!Но притчу почему ты не закончил, боже?О подлых умолчал, не рассказал про то,Как воры к нам пришли, со стаей волчьей схожи,Как их бичам не мог противостать никто.Избили пахаря, в свой алчный край далекийПшеницу увезли… В том видя божий суд.Кушак затянет свой потуже, вздох глубокийИздаст бедняк, и вновь он примется за труд,Он сеять будет вновь, когда настанут сроки,Но вновь они придут — пшеницу отберут.Зачем же, господи, ты карою небеснойЗлодеям не воздашь? А тем, чья боль сильна,Зачем всю истину ты не откроешь честно?Ты, может быть, молчишь, но гневом грудь полна?Тебе, хотя ты бог, быть может, неизвестно,Что плачет горестно румынская страна?
